Сонный сад

Девочка почувствовала, как горечь сменяется злостью. И что за существо этот Ткач! Сначала вываливает на нее всю эту информацию, насмехается над ее незнанием, а теперь пытается сочувствовать, сам не понимая того, о чем говорит? Да грош цена его словам!

– Не знаешь?! А с чего мне вообще тебе верить?! – вспыхнула Элли. – Я тебя сюда не звала! Приходишь, хозяйничаешь, издеваешься! Уходи с концами, понял?! И не возвращайся! Тошнит от одного твоего вида!

Ткач поднялся с места, но на его лице не было и тени прежней усмешки.

– Не надо мне верить. Возьми и проверь сама. Дом у тебя большой.

В дверь постучали.

Незваный гость прищурился.

– И времени тут у тебя будет еще предостаточно.

Глава 7 Наказание

Все не так просто.

Не так просто.

Не так просто!

Дурацкое сочетание слов вертелось в голове у Элли в тот момент, когда она шла открывать входную дверь. Кто бы мог подумать, что мысли о наказании от мамы теперь уйдут на задний план.

Вероятная смерть Лембита давала понять, что в мире были вещи значительно страшнее родительской порки.

Щелк. И путь для мамы и бабушки на виллу Имедема был открыт.

Лицо Лауры было мрачнее ноябрьской тучи.

Ее и без того тонкие губы превратились в узкую четкую полоску. Ноздри раздувались от гнева, как у разъяренного дракона при выдохе пламени. А глаза были красными. Неужели от слез?

Бабушка держала Лауру за плечо.

– Эльга Грэм, – так тихо и злобно, как только могла, произнесла мама. Обращение по полному имени теперь ассоциировалось у девочки лишь с Ткачом. Как странно, что мама обратилась к ней именно таким образом. – Ты наказана.

– Я догадывалась, – почти равнодушно ответила Элли. Ее мысли были теперь далеко-далеко, за пределами Ихасте. – Ничего нового, мама.

– И я хочу, чтобы ты знала. – продолжала чеканить слова, будто монеты, Лаура. – Что ты разочаровала меня так сильно, как только могла.

– И это тоже не новость, – огрызнулась девочка.

Теперь мамы больше не было.

Ее заменил кто-то другой.

– БЕЗМОЗГЛАЯ, БЕСПОЛЕЗНАЯ, ОТВРАТИТЕЛЬНАЯ ДЕВЧОНКА! НЕ МОГУ ВЫНОСИТЬ ТВОЕ СУЩЕСТВОВАНИЕ! ТЕРПЕТЬ НЕ МОГУ ТО, КАК ТЫ СЕБЯ ВЕДЕШЬ! ТЫ ХУЖЕ, ХУЖЕ СВОЕГО МЕРЗКОГО ПАПАШИ, ТЫ СЛЫШИШЬ МЕНЯ?! ЛУЧШЕ БЫ ТЫ…

– Лучше бы я исчезла, а не Лембит? – спокойно уточнила Элли.

Агрессия невиданного существа, притворяющегося мамой, рождала в ней смиренность. Элли не хотелось спорить, кричать, психовать или обижаться. Ей хотелось дослушать до конца.

Рука Лауры-монстра оставила на щеке Элли хлесткую пощечину. Бабушка ахнула и попыталась оттащить фальшивую маму за плечи назад, но та вырвалась и продолжила наступать на дочь, подобно смертоносному урагану, сносящему все на своем пути.

Девочка отшатнулась, прижала ладонь к лицу, но не опустила головы.

– Я НЕ ХОЧУ ТЕБЯ ВИДЕТЬ! НЕ ХОЧУ ТЕБЯ СЛЫШАТЬ! ТЫ НЕ ВЫЙДЕШЬ ИЗ ЭТОГО ДОМА! НЕ ВЫЙДЕШЬ НИКОГДА, ТЫ ПОНИМАЕШЬ?! ТЫ ОСТАНЕШЬСЯ ТУТ И БУДЕШЬ СИДЕТЬ НА ЭТОЙ ВИЛЛЕ ВЕЧНО! И НИ ОДНО, НИ ОДНО ЖИВОЕ СУЩЕСТВО ТЕБЕ НЕ ПОМОЖЕТ, ПОКА Я НЕ ПОЙМУ, ЧТО ТЫ ИЗМЕНИЛАСЬ! ЧТО ТЫ СТАЛА НОРМАЛЬНОЙ! ТАКОЙ, КАК НУЖНО! ТЫ ПОНЯЛА МЕНЯ?!

Как иронично, что было сказано только о живых существах!

О мертвых – ни слова.

– Хорошо, – еле сдерживая слезы от боли, отозвалась Элли. – Это хотя бы освободит меня от игрушечных похорон.

Еще один удар.

– НЕТ, МАЛЕНЬКОЕ ЧУДОВИЩЕ! ТЫ ПОЙДЕШЬ НА ПОХОРОНЫ И БУДЕШЬ ОПЛАКИВАТЬ СВОЕГО БРАТА СО ВСЕМИ. ЭТО БУДЕТ ИСКЛЮЧЕНИЕМ ДЛЯ ТЕБЯ! МОЖЕТ БЫТЬ, ТАМ ТЫ ПОЙМЕШЬ, ЧТО НАТВОРИЛА! МОЖЕТ БЫТЬ, ТАМ ПРИДЕШЬ В СЕБЯ, ИДИОТКА!

– Лаура, хватит, – дрожащим голосом попросила бабушка. – Пусть идет. Хватит.

Теперь Элли прижимала ладони к обеим щекам и больше не могла сдерживать слез. Но то были не слезы обиды, и не слезы горечи.

Просто было больно и все.

К неудовольствию уже не присутствующего на вилле Ткача, фальшивая мама заметила поднос с ватрушками от Клаванов. И, испуская из себя последний поток злости, перевернула его, опрокинув все содержимое на пол.

– УЙДИ С ГЛАЗ МОИХ! – проревела она.

Инстинктивно подчинившись, девочка убежала в соседний коридор, что вел не к спальням ныне живущих в доме членов семьи, а к тому ряду комнат, что теперь никак не использовались.

В конце концов, ей не сказали, куда именно нужно уйти.

Проход в давно нежилую часть Имедемы начинался у ванной комнаты и располагался прямо напротив маминой спальни. «Если бы дверь была открыта, я бы видела гроб даже отсюда», – думала Элли про себя.

По пути к навек закрытым дверям встречались брошенные предметы: ненужная мебель, коробки из под обуви и старые газеты. Бабушка Серафима давно предлагала загородить коридор за ненадобностью. Зимой весь холод будто бы собирался именно в пустой части дома и гулким сквозняком пробирался в жилые комнаты. Но за неимением свободного времени у мамы в проход сгружались вещи, которые было жалко выкинуть, но некуда было деть.

Словом, девочка чувствовала себя буквально на своем месте.