Сонный сад

На всех поверхностях в комнате – полках, подоконниках и столешницах – стояли зажженные свечи. Шторы были плотно задернуты, а потому слабый огонь оставался единственным источником света.

Все выглядело так, будто бы на улице успело давным-давно стемнеть.

Вокруг того места, где когда-то завтракала, обедала и ужинала семья Грэмов, стояло трое человек. Все они были повернуты спиной к выходу, а потому издалека Элли смогла узнать только двоих – бабушку и старика Расмуса. Последнего выдавал небольшой горб.

– А я вам говорю! – как и всегда, со знанием дела, протяжно и с сильным искажением слов, говорил он. – Надобно с заката. Рано вы зажгли-то, дорогая моя Фима.

– Не рано, – отмахивалась бабушка от него. – Было принято решение ставить сейчас. Дочка спать пойдет, ей еще работать. Надо, чтобы посидела хоть чуть-чуть.

– Ну тела-то нет! – заявлял Расмус так гордо, словно отсутствие мертвого Лембита в ящике было его заслугой. – Чай не скиснет.

Элли слышала слова взрослых лишь мимолетом. Все ее внимание привлекал человек, который стоял по центру, прямо между Серафимой и Расмусом, и никак не реагировал на их диалог.

По его высокому силуэту струилась черная одежда. А седые волосы скрывались под черным головным убором.

Несомненно, это был дед-хамелеон.

– Мерзкое ты существо! – выкрикнула девочка, срываясь с места. – Уже вообще ничего не стесняешься!

Распаляясь с каждой секундой, Элли подлетела вплотную к ткачу со знаком минус и с силой дернула его за осточертевшее пончо. Бабушка больно хлопнула ее по руке.

– Отстань! – гаркнула Эльга. – Сама его привела! Вот теперь стой и позорься!

Дед-хамелеон обернулся и Элли отшатнулась.

Это был совсем не он.

– Простите пожалуйста, иса[11] Сергий… – послышался нервный шепот мамы где-то позади. – Дочь не ведает, что творит от горя.

– Ничего, ничего… – тихо проговорил Сергий. – Эльга, должно быть?

– Да, иса Сергий, – больно схватив за руку Элли, отвечала мама.

– Оставьте, – мягко улыбнулся мужчина. – Отдохните сейчас. Поговорю с ней.

Лаура тяжело вздохнула и ушла в другую комнату. Бабушка и Расмус последовали за ней.

Иса Сергий был священником местной церкви, в которую Элли с самого детства отказывалась ходить. Она знала, что бабушка вместе с мамой и Лемми иногда посещали службы по воскресеньям, и даже иногда ждала во дворе окончания молитв в храме.

Должно быть, тусклое освещение, появление злого ткача на парковке и неприятный диалог с мамой сыграли с Элли злую шутку. Сергий совершенно не был похож на кого-либо из ткачей. И мрачной присказкой о Низовье от него не веяло вовсе.

– Простите, пожалуйста, – тихо сказала Элли, рассматривая священника все внимательнее и внимательнее. – Я правда не хотела.

– Ничего, дитя мое, – ответил Сергий. – Ты испугалась моего одеяния?

– Наверное… – соврала Элли. – Да.

Несмотря на черное платье, так похожее на пончо деда-хамелеона издалека, Сергий выглядел вполне безобидно. Он был достаточно полным, пожилым и крайне умиротворенным человеком, чье красное широкое лицо пряталось в кустистых усах и бороде. На объемном животе Сергия висело причудливое овальное украшение, напоминающее брошь на шляпе Ткача.

– Это поминальная брошь? – уточнила Элли. – Очень красивая.

Иса Сергий тихо хохотнул.

– Это миниатюра Пюхтицкой иконы Успения Божией матери. – ответил он. – Знаешь ли ты, что такое пюхти, дитя?

– Нет, – честно призналась девочка.

– Это гора, святое место. На ней был явлен священный образ Богородицы, который люди затем возвели в икону. Это было очень давно.

– Понятно, – пожала плечами Эльга.

Ей было неинтересно.

– Я понимаю, – проницательно заметил иса Сергий. – За брата болит твоя душа. Проводы – тяжелая ноша. Но пока они идут можно исповедоваться. Вспомнить былое. И плохое, и хорошее.

– Я ничего не забывала. Он пропал не так давно.

– И все же.

Священник протянул руку к Эльге и приложил ее ко лбу девочки.

– Пока идет всенощное бдение, думай о том, в чем есть твоя вина. Проси прощения и прощай сама. Это очистит путь мальчика, даст ему силу. И оставит память о нем.

– Тут не мне надо извиняться, понимаете… – Элли сделала шаг назад, стараясь разорвать ненужный ей физический контакт со священником. – И я не понимаю, зачем нужны эти бдения, если гроб пустой.

Сергий покачал головой.

– Тело в Царствие Божьем не важно. Важен лишь дух. А дух всегда рядом с теми, кто любит и помнит.

Эльга тяжело вздохнула.

– Я боюсь, что он не в царстве… Э-э-э… У Бога. Ну, понимаете. Он там.

– О чем же ты, девочка?

– Лембит у Тууни. Вы можете не тратить свое время. Ему не нужна помощь с проводами. Ему нужна я.

– Тууни…

Сергий задумался, а затем ужаснулся и перекрестился.

– Зачем же ты поминаешь дьявола у гроба брата своего, Эльга? Это страшный грех!

Элли пожала плечами.

– А я больше не боюсь. Ни грехов, ни Тууни, ни Бога. Я теперь ничего не боюсь. Такая у меня судьба.

Отец Сергий снова перекрестился и перекрестил девочку.

– Не для шуток время. Большое горе произошло. Подумай о том, что я сказал, Эльга. А я послушаю тебя снова после панихиды.

С этими словами, отец Сергий склонился к Элли.