Сонный сад

– А сейчас позови свою маму, девочка. Нам с ней нужно поговорить.

Эльга кивнула и отправилась в ту сторону дома, куда сбежали старик Расмус, бабушка и мама.

Глава 18 Последний кошмар

Фима прижималась к своему референту изо всех сил. Угрожающий образ в темной мантии, стоящий прямо напротив них, то и дело бил посохом с огромным причудливым черепом вместо набалдашника. Его лицо – если у него и было лицо – скрывалось внутри, под капюшоном из тяжелой ткани.

– Каждую четверть века! Одно и тоже. И каждый раз люди не учатся ничему.

Элли наблюдала за происходящим с какой-то высокой стойки. Помещение представляло собой огромную аудиторию с круглым залом и ступенчатыми партами, уходящими вверх, в бесконечность.

«Это вам не игрушечный суд, – подумала девочка про себя. – Очень даже настоящий. Даже чересчур».

Фима залепетала что-то невнятное, но более симпатичная и менее злобная версия деда-хамелеона ответила за нее.

– Простите нас, исанд[12]. Но люди не могут вечно мириться со смертью… Женщины приняли сделку и сейчас имеют право пересмотреть условия. Они дарят жизнь и причастны к общему циклу.

– О чем ты толкуешь, аллу?[13]О каком даре жизни идет речь? Девчонка не способна пройти через Озеро! А это значит, что сила моя нерушима!

– Она еще ребенок, исанд. Позвольте мне заметить, что до Озера мы смогли преодолеть многое. Мы искали встречи с вами во имя дипломатии, а не во имя войны.

Тот, кого ткач со знаком минус называл «исанд», издал странный скрежет.

– ДИПЛОМАТИЯ! ДИПЛОМАТИЯ! ДИПЛОМАТИЯ!

Невидимая глазу Элли аудитория рассмеялась. Девочка оглянулась, посмотрела направо, налево. Нет, парты точно пустовали. Но смех был настолько громким, словно за каждой из них сидел невидимый человек.

И каждый, как было положено в толпе, считал необходимым отреагировать.

– О дипломатии толкует мне дитя человеческого рода! Отрицает войну! Благодаря войнам и рождаются пограничные сделки, аллу! Разве тебе это плохо известно?

– Известно хорошо, исанд.

– Тогда скажи. Почему я должен верить в то, что месть не затмит ей глаза? Не станет началом еще одного переворота?

– Я беру ответственность, исанд, – дед-хамелеон сгреб Фиму в охапку и опустился перед исандом на одно колено. – Как ваш верный приспешник.

– ЛОЖЬ! ЛОЖЬ! ЛОЖЬ!

Невидимый зал взбунтовался. Дед-хамелеон встревоженно посмотрел по сторонам, испуганно оглядываясь в поисках поддержки, но те, кто следил за ним со стороны убегающих в бесконечность парт, менять свое мнение не собирались.