Сопротивляйся

Я люблю своего сына. Ребенка, которого я делал с полной самоотдачей и вовлеченностью в процесс. Возвращаясь домой в мыле, я трахал его мать, даже когда у меня от усталости слипались глаза. Она целый год не могла забеременеть, носилась по врачам, сдавала какие-то анализы. От меня требовалось только исполнять свои обязанности, и я исполнял без напоминаний. Мне было двадцать пять, и я хотел свою жену так же, как в день нашего знакомства.

Миша терпеливо ждет, пока я съем его банан. Романов делится новостями. О том, что я нахожусь здесь мало кто знает, очередь из посетителей мне не нужна, но я рассчитываю сегодня вернуться домой, а для перевязок найду выезжающего на дом человека.

Когда они уходят, снова остаюсь один.

Человеческий мозг устроен так, что старается сохранять в памяти только хорошее, а от плохого избавляется. В противном случае просто не выдержала бы психика, но у меня всегда с памятью был полный порядок. Я помню все. И хорошее, и плохое.

Помню, как работал по одиннадцать часов в сутки. Даже лежа в постели с закрытыми глазами, я работал. Думая, даже когда сплю. Я знал, что вскарабкаться на вершину в этом городе смогу только с разбега и что попытка у меня будет только одна. К тому времени я получил полное представление о том, как работает система, чего могу в ней добиться и кто мои конкуренты.

Я просто шел к своей цели, отодвинув все остальное.

Свою семью.

Я делал это и для них тоже, хотя моя жена уверяла меня в том, что я ни о ком кроме себя не думаю. Она так на этом настаивала, что в какой-то момент я и сам начал в это верить. В какой-то момент я просто потерял с ней контакт. Она отправляла в мусорное ведро цветы, которые я приносил, наши ссоры стали нашим ужином. Иногда мне хотелось просто выебать ее так, чтобы она два дня просто не в состоянии была в каждой мелочи искать смысл и дерьмо, но в какой-то момент я перестал ее хотеть, потому что просто не знал, как до нее дотронуться.

Я не знаю, что сделал бы по-другому. Для этого мне нужно было понимать, что творится в ее голове, но туда она никогда меня не пускала. Вместо этого она собрала вещи и ушла вместе с нашим сыном.

Это не было неожиданностью. Я собирал свои гораздо чаще, но она собрала свои не для того, чтобы возвращаться. Она от меня ушла. Ушла, измотав так, что страх ее потерять, затмила злость. Я не знал, что мне делать. Неделю я злился и пытался найти выход, в поиске которого она нихрена не помогала. И тогда я решил сделать то же самое – забить на нас с ней здоровенный болт.

Я не оглядывался назад. Каждый раз, когда оглядывался, видел тупик.

Встав с кровати, подхожу к окну.

Моя кровь бурлит. Бесится в венах.

Если я приму решение, пути назад не будет. Последствия будут либо очень печальными, либо наоборот.

Сжав кулак, ударяю им о подоконник.

Глава 19

Оля

Наши дни

– Миша, одевайся, – говорю строго, проходя мимо стола, за которым он сидит. – Дедушка уже выехал.

Закусив кончик языка, сын старательно обводит цветным карандашом застывшего в полете человека-паука. Мой рабочий стол завален его раскрасками и фломастерами. Глядя на склоненную голову, я чувствую шевеление в груди.

Он точная копия своего отца. Настоящая дьявольщина. Еще полгода назад по тому, как он орудует руками, я поняла, что мой сын – левша. Чему тут удивляться? Все закономерно!

– Сейчас! – хнычет он. – Только ногу осталось докрасить…

– Докрасишь у бабушки, – подойдя к комоду, выдвигаю ящик и раздумываю, глядя на свое белье, уложенное в идеальном порядке.

Камиль заедет через час.

Я тысячу лет не просила родителей посидеть с ребенком. Тем более, в середине недели. Мать не была в восторге, зато отец был только “за”. У него хватает свободного времени, ведь он на пенсии уже миллион лет.

Миша останется у них на ночь, а я… где останусь я, не знаю. Я еще ничего не решила.

Когда раздается звонок в дверь, я рычу:

– Миша! Одевайся.

Соскользнув со стула, он несется к дивану, на котором я разложила его одежду.

Стащив с мокрых волос полотенце, забрасываю его в ванную и иду открывать, но на пороге не отец. Это курьер, и у него в руках гигантский букет розовых хризантем в розовой оберточной бумаге.

Безумно красивый.

Я пялюсь на него в ступоре, через порог улавливая тонкий свежий аромат цветов.

– Ольга? – спрашивает парень из доставки.

– Да… – смотрю на него.

– Вот тут распишитесь, – протягивает мне пластиковый планшет с карточкой доставок.

Быстро поставив подпись, забираю цветы. Букет тяжелый. Закрывая дверь, выхватываю закрепленную в центре записку.

Этот почерк я узнаю мгновенно.

Что-то, а почерк у моего бывшего мужа та еще “свистопляска”. Полное игнорирование классического исполнения прописных букв. Твердые печатные знаки с “авторским” подходом, которые легко читаются, но даже несмотря на это, мне требуется пара секунд, чтобы вникнуть в суть.

“Спасибо за помощь. Буду должен”.