Сорные травы

Народа на кладбище было – не протолкнуться. В толпе говорили – побольше, чем на Пасху. Хотя я так и не поняла, почему на Пасху, когда есть родительские субботы. Нынешние православные порой напоминают мне только-только окрещённых язычников: быть причастными к таинству хочется, а как правильно – ещё не знают. Зато жаждут подогнать всех остальных под свои понятия о должном, с тем неиссякаемым энтузиазмом, что свойственен лишь неофитам.

Где-то здесь должен был быть Ив – говорил, коллегу сегодня хоронят. Искать его я не собиралась. Даже если бы меня и пригласили на те похороны – искать чужих мне людей среди воющих поддатых толп… Домой хочу. Сейчас Аню попрошу подбросить, посплю часик как человек, и можно снова на работу. Хотя если бы Ив довез, было бы лучше, конечно.

От ворот раздались крики – какие-то бабки молотили друг друга почём зря, к старухам присоединились мужики в костюмчиках.

– Ничего себе… – я остановилась, прихватив Аню под локоть. Та, казалось, вынырнула на миг из своего горя в бренный мир, с любопытством уставившись на потасовку. В толпу ввинтилась чёрная священническая ряса, драка рассыпалась, а потом грянул хохот, да такой, что меня передёрнуло. Неуместен он был на кладбище.

Под громкий мужской смех площадка у церкви опустела, остались трое – священник, человек, ростом и фигурой смахивающий на Деменко, доброго знакомого мужа, и сам Ив. Удачно. Попрошу забросить. Даже если он не домой – уж сделает одолжение. Только подойдём ближе, чтобы не орать на всё кладбище. Священник направился в церковь, Деменко пошёл к воротам, а Ив двинулся навстречу двум бугаям, навевающим мысли о буйных девяностых. Интересные у него знакомые.

– Подойдём? – поинтересовалась Аня.

– Да, сейчас. Кричать неохота.

Не нравилось мне, как Ив шагает навстречу этим ребятам. Слишком напряжённая походка, слишком настороженные движения, недоброе, похоже, знакомство. И очертя голову подлетать общаться, наверное, не время. Мужчины застыли друг против друга, и, услышав разговор на явно повышенных тонах, я поняла, что делать там мне совершенно нечего.

Я покрепче подхватила подругу под локоть.

– Пойдём, доведу до машины.

– Маш, там что-то неладное творится.

– Угу.

Я проволокла её мимо мужчин, быстро и жёстко, думая только о том, чтобы растерянность подруги не прошла, и она не начала вырываться.

– Надо же что-то делать!

– Аня, я похожа на Ван-Дамма?

– Нет…

– Смею заверить, ты тоже. У тебя есть гениальная идея о том, как справиться с двумя бугаями с пушками?

Пушки у таких ребят всегда есть. Тем более что морды их я вспомнила – приходили как-то к нам «корешей» забирать, которые, напившись так, что между ушей булькало, въехали в КАМАЗ. Пообщаться довелось, когда долго и занудно объясняла, что виноват ли водитель КАМАЗа, нужно спрашивать у следователя, ведущего дело, а я могу ответить только за причину смерти и уровень алкоголя в крови.

– Ну…

Я довела её до машины, вытряхнув из бесцеремонно отобранной сумочки ключи, открыла дверь.

– Вот твоя машина. Езжай домой, я позвоню.

– А ты?

– Там ещё ребятам помочь похоронить нужно.

Аня села за руль, придержала открытую дверцу машины.

– Маш, ты его совсем не любишь?

– При чём тут любовь? – хмыкнула я. – Расчёт, мой друг, расчёт…

При чём тут любовь, когда речь идет о банальной логике? Иногда, сталкиваясь с «нормальными» женскими реакциями, я ощущаю себя каким-то выродком-трансвеститом. Неужели наличие женских половых признаков обязывает к атрофии мозга? Неужели так сложно понять, что пока Ив один, ему приходится думать только о собственной безопасности, стоит влезть – и придётся защищать ещё и меня?

– Я не думала, что ты такая.

– Езжай, Ань. Я позвоню.

Анина машина отъехала от ворот. Я достала мобильник и пошла обратно на кладбище.

Глава 4

Три дня пролетели, как один. Я за всё время так и не зарулил домой, а относительно нормально поесть получилось только один раз – когда коллеги насильно выпихнули из отделения в период относительного затишья, и получилось добраться до столовой. На работе максимум, что удавалось, так это закинуться бутербродами да чаем с конфетами – последних, как всегда, завались, благодарные пациенты не забывают поддерживать уровень глюкозы в крови врачей. Спать приходилось урывками – операции следовали за операциями. Такое ощущение, что город взбесился, – суицидники валились пачками. Прыжки с балкона, неудачные саморезы кухонными ножами, глупые аварии на дорогах.

Как говорил отец, в крови по локти, в кофе по макушку.