Сорные травы

Олег замолчал, о чём-то напряжённо думая. Я не стал ему мешать, поставил на огонь чайник. В горле пересохло после просмотра фотографий.

Я нарушил молчание:

– Боишься, что все подумают на медиков?

– Да, – отстранённо ответил Олег. – Сообрази сам, Иван. Скальпели, тринадцать трупов, расчленёнка. То ли месть, ли заказ. Плюс тот день, когда столько умерло, а врачи помочь не смогли. Плюс страх, что всё повторится.

– Ты думаешь, что жители будут искать виноватых, и ими окажутся врачи?

– Я бы не исключал такую возможность. Потому не хочу дразнить зверя и слишком рано допускать утечку информации. И ещё причина есть… Информацию всё равно сольют, но хотя бы время выиграем, чтобы поймать этого ублюдка.

– Уверен, что сольют?

Олег невесело рассмеялся:

– Иванище, у меня в отделе умерло пять человек в тот день. Самые верные, самые честные. Которым я бы спину доверил, не задумываясь. А остались скользкие выживанцы, которые сольют инфу, как только им предложат даже не тридцать, а хотя бы десять сребреников. Прокурорские, кстати, тоже сольют. Но позже. И у меня будет время.

– Что-то ты сгущаешь краски, – пробурчал я.

– Иван, когда работаешь с людьми в нашей организации бок о бок несколько лет, прекрасно знаешь и про их левые доходы, и про их базовые принципы. Те ребята, что остались, давно прикормлены Коломойским.

– Опа, – усмехнулся я. – И тут он.

– И тут, – согласился Олег. – Везде он в этом городе. Ты просто не сталкивался.

– Уже столкнулся, – грустно улыбнулся я.

– Да… – задумчиво отозвался Олег. – И я этому не рад. У него есть особое проклятие – всё, чего он касается, начинает гнить изнутри.

– Буду надеяться, что меня эта участь обойдёт, – я попытался изобразить весёлый смех.

– Я тоже буду, – кивнул Олег. – Подольёшь чайку, дружище?

– Может, чего покрепче?

– Хм… – Олег крепко задумался. – Пожалуй… нет. Нам ещё к твоей жене ехать. Если ты не против.

– К Машке? – удивился я. – А она-то тебе зачем?

– Я услышал мнение хирурга, теперь хочу показать фотографии судмедэксперту. Ты же сам заметил, что он скажет больше.

– Ну, логично, – согласился я. – Только… Олег, давай начистоту.

– Ну, – Олег невесело усмехнулся. – Давай.

– Зачем ты цепляешься за дело, которое в любом случае у тебя заберут? Почему тебе так важно узнать всё раньше, чем информация пройдёт по официальным каналам? Извини, прежде чем впутывать Машу, я должен знать.

– Логично, – друг хрустнул пальцами, сделал долгий глоток из чашки. – Ты, кстати, так и не спросил, кто все эти погибшие.

– И кто они?

– Мирославские. Вся семья, – коротко и сухо ответил Олег.

– Мирославские?! – у меня заледенели пальцы, когда я снова потянулся к фотографиям.

– Ты ведь всех их знал.

– Почти всех, – хрипло ответил я. – Олег Викторович преподавал в академии хирургию. Его жена Людмила Георгиевна – однокурсница и друг моего отца. Их младшая дочка Наташа выбрала путь актрисы, а не врача, но, тем не менее, я её знаю. Да и многие знают, кто в театры хоть иногда ходит. Старшая Нона работает… – я сглотнул, – работала у нас в терапии.

– Я знаю, Иван. Забыл? Ты же нас когда-то и познакомил.

– Серьёзно? – я вскинул на него голову. – Не помню.

– В отделении. Уже четыре года прошло.

После его слов я и вправду вспомнил, что когда-то Олег заходил ко мне по делам, а я схватил его в охапку и потащил на день рождения Ноны в её отделение. Что-то мне тогда грустно было, душа жаждала выпить в компании друга, а тут такой повод.

– Ты говоришь… все?

– Вся семья, – повторил Олег. – Отец, мать, сын, три дочери, их мужья, дети. Все.

– Всё равно не понимаю, зачем тебе всё это. Ты уже видел по работе что-то подобное. Чем этот случай для тебя так важен? – я прямо посмотрел ему в глаза.

И Олег не стал отводить взгляд.

– Нона.

– Ты и?.. – удивился я.

– Да. Я и Нона. Все эти четыре года.

– Но она же замужем.

– А ты женат. И что? – резко и неожиданно жёстко ответил Олег.

Я криво усмехнулся:

– Да уж, чья бы корова мычала. Ты… меня удивил. Я думал, что у Ноны всё нормально с мужем.

– Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему.

– По-своему, – эхом отозвался я.

Пальцы судорожно стиснули конверт. Я нашёл в себе силы вытащить фотографии и ещё раз всмотреться в изуродованные трупы, пытаясь узнать тех людей, с которыми когда-то общался, учился, работал. Окровавленные куски плоти ничем не напоминали Олега Викторовича с гордой аристократичной осанкой прямо-таки дореволюционного врача и ухоженной гривой седых волос или Людмилу Георгиевну, которую я не раз видел с дочкой Ноной в гостях у отца. Я так и не смог узнать среди искалеченных тел саму Нону, хотя видел её пышную, но очень женственную фигуру порой по нескольку раз в день в больнице. Чтобы отвлечься от тел, я стал рассматривать надписи кровью на стенах. Сатанинская банальщина. «Hell came here», «Kill'em all», «God forgot you all»…

Но тут одна надпись вызвала дежавю. Я застрял на ней, пытаясь вспомнить, откуда я знаю это словосочетание. Что-то в этих словах было неправильным. Я мне казалось на сто, на двести процентов, что в написании закралась ошибка. И она совсем не случайна.