Сорочьи перья (СИ)

Они и правда все умерли, как Велена предрекала. Только не от голода, а когда пришел князь Святослав с дружиной — и вел их Деян, опоясанный мечом, который сгорал от гнева и жажды мести. Новгородский князь умел людей понимать, и когда Ведомир, жрец, которого он послал проповедовать в те несчастные земли, где пока и церквей не было, привел к нему двух испуганных беженцев, Святослав сразу в них что-то разглядел. И понял, что брат с сестрой говорят правду, хотя могли кому-то показаться безумными, так их оглушил шум Новгорода.

Деян был силен, но безрассуден, и Святослав понадеялся, что со временем эта юношеская горячность выветрится, иначе ждет его скорая смерть. Но такие воины были ему нужны — готовые огнем и мечом выжигать языческие темные племена, что таились так близко к Новгороду.

От деревни тогда мало что осталось, а жрецов перерезали в том же поле, где они убивали девушек испокон веков, на тех же камнях, а тех, кто пожелал, князь забрал с собой в Новгород.

Велена, услышав эти вести, плакала — и сама не могла понять почему.

========== 12. ряженые ==========

Осенью, как урожай собирали, всегда по деревне ряженые прокатывались. Шумели, песни распевали, колотили в простые бубны, а лица их украшали странные резные маски, которые остались еще со старых времен, когда мир принадлежал злым духам — так рассказывал поп из соседней деревни. Их отец Афанасий не слишком заботился о вере, все больше о деньгах да бабах, которых развлекал простеньким светлым чаровстом, и потому гулять ряженым дозволялось свободно.

Кроме того, отплясывая в страшных одеждах и масках, селяне полагали, что нечисть страшно обижают, а заодно и отпугивают, потому как от криков многих хотелось сбежать подальше и уши зажать. Елена так точно их не любила, этих ряженых, с детства они ее пугали, но она покорно подавала угощения им. Отчасти Елена была суеверна, отчасти — не хотела, чтобы соседи шептались.

Когда в ворота постучались, Елена оставила сына, пригрозив ему у стола не вертеться, чтобы горшок с картошкой не опрокинуть, а сама пошла отворять. На улице уже холодно и прохладно было, так что Елена накинула косынку, зябко руками повела. У калитки стоял какой-то мужчина в маске с длинными изогнутыми рогами, переминался с ноги на ногу — верно, тоже замерзал. Но не кричал, не танцевал и не вертелся на месте волчком, как прочие оголтелые ряженые, — их гулкий шум раздавался откуда-то из другого конца деревни, где пылали огни.

Елена вдруг почувствовала странный испуг, охвативший ее всю, заставивший дрожать, как молоденькую козочку, но она ступила ближе и приветливо обратилась к ряженому, заверив, что могла бы угостить его.

— А муж твой не дома? — спросил тот.

Насторожилась Елена, вздохнула. А ну как он окажется ночным разбойником, который только и мечтает в дом пробраться? А у нее там ребенок. Но все же Елена отвечала честно:

— Вдовая я, муж на войне с нечистью погиб, только сын остался. Брать у нас нечего, живем своим трудом. Если ты злой человек, ступай своей дорогой, прошу тебя. А если тебе и впрямь нужен только кусок поесть, проходи, будешь нашим гостем.

Он легко принял приглашение. Когда входил в дом, где горели лучинки, Елене показалось, что у ее гостя никакая не маска, а самая настоящая козлиная голова с хищными острыми рогами… Но он прошел к столу, сел, маску снял. Лицо у него было узкое, хитрое. Волосы сзади в косу сплетены, прищур какой-то монгольский, а глаза темные, но Елена не удивлялась: ордынцы на Русь ходили, кровь смешивалась. Одежда на нем была пестрая, латаная, а на руках, выглядывавших из рукавов, темнели пятна сажи.

Поздоровавшись с несколько оробевшим при виде незнакомца маленьким Святорадом, гость с удобством на лавке устроился. Елена отвела сына спать, час уже поздний был, уложила, а сама к столу вернулась.

— Богатый у тебя дом, хозяйка, — улыбнулся ряженый, принимая от нее миску с натертой редькой и картошкой. Елена даже соли для него не пожалела. — Так и думал, что меня тут приютят… Ночью ходить — страшно!

— Муж мой воеводой был, — сказала Елена, вздохнув. — Да только богатство его понемногу исходит, скоро придется пояса затянуть. Но пока живем себе с сыном… Хороший год сейчас, урожайный.

Гость что-то согласно промычал. На еду он набросился с большой охотой. И хотя выглядел слишком учтивым и умным, Елена никак не могла понять, кто он такой: бродячий певец? паломник? беглец?

— Куда путь держите, может, подскажу чего? — спросила она.

Мало-помалу Елена смелела, видя, что гость ее ничуть обижать не собирается, даже не смотрит на нее так, как мог бы мужчина глядеть на одинокую вдовушку. Не обмануло ее чутье… Елена села напротив, руки сложила.

— Да иду — куда глаза глядят, — отмахнулся от нее удивительный странник. — А до вас я с ряжеными дошел, вниз по реке. Вот они мне и дали одежку да маску… Как настоящая, верно? — подмигнул он.

Елена робко кивнула.