Сорок одна хлопушка

– Можно состязаться в чём угодно, только не в еде. У человека ведь желудок не резиновый, но вкусностей столько всяких, даже если выйдешь победителем, это всё равно что с жизнью шутки шутить: сколько съешь, столько выблюешь.

Лао Лань усмехнулся:

– Ты не переживай, старина Ло. Если Сяотун действительно уверен, то провести генеральную репетицию конкурса на поедание мяса – дело тоже неплохое.

Отец ответил спокойно, но решительно:

– Ну нет, такие вещи делать нельзя. Вы не представляете себе, какое это ощущение.

Сильное беспокойство выразила и мать:

– Я тоже не согласна, Сяотун, ты ещё маленький, желудок ещё не вырос, куда там мериться силами с этими здоровенными парнями. Не на равных получается.

– Сяотун, – обратился ко мне Лао Лань, – твои родители против, это ладно. Иначе, если при еде что случится, я не смогу взять на себя всю ответственность.

Я непоколебимо заявил:

– Вы все не понимаете, кто я такой, не знаете, как моя судьба связана с мясом. У меня особая способность переваривать мясо.

– Я знаю, что ты мясной мальчик, – согласился Лао Лань, – но не хочу, чтобы ты рисковал. Ты должен понимать, что мы на тебя возлагаем большие надежды, наш мясокомбинат тоже надеется на твои советы.

– Папа, мама, дядюшка Лань, – сказал я, – вы просто успокойтесь, и всё, я знаю, что к чему. Первое: я гарантирую, что не проиграю им, второе: я не стану шутить с собственным телом. Я опасаюсь, впрочем, за этих трёх людей, надо бы заключить с ними соглашение о том, что, если что пойдёт не так, все последствия они берут на себя.

– Если ты настаиваешь на том, что хочешь состязаться с ними, – сказал Лао Лань, – мы можем подумать. Главное, что ты сам хочешь обеспечить безопасность.

– Об остальных ничего не скажу, а вот в своём желудке я уверен. Неужто вы не знаете, сколько мяса я съедаю в столовой каждый день поутру? Можете спросить у Хуан Бяо.

Лао Лань посмотрел на родителей:

– Ну что, старина Ло, Юйчжэнь, может, позволите Сяотуну посоревноваться с ними разок? Способности племяша Сяотуна по поеданию мяса уже широко известны, все мы знаем, что его слава не дутая, а наеденная. Чтобы всё прошло без сучка и без задоринки, мы немного приготовимся, попросим больницу городка прислать пару врачей, чтобы следить за всем на месте и, если что случится, сразу вмешаться.

– Что касается меня, – сказал я, – в общем, нужды в этом нет, а вот для безопасности этих трёх пригласить врачей было бы неплохо.

– Сяотун, – торжественно провозгласил отец, – теперь мы с матерью тоже больше не будем держать тебя за маленького, ты должен сам отвечать за себя.

– Пап, – усмехнулся я, – зачем столько патетики, это всего лишь мясная трапеза! Я ведь каждый день ем. Может быть, во время соревнования съем чуть больше, и всё тут. На самом деле необязательно есть много. Если они потерпят поражение, возможно, я съем меньше обычного.

Отец надеялся, что соревнование можно будет провести втихую, но Лао Лань сказал, что раз уж это соревнование, нужно, чтобы его посмотрел весь комбинат, иначе будет утрачен смысл состязания. Я, конечно, думаю, что чем больше людей придёт посмотреть на состязание, тем лучше, пусть придут работники комбината в полном составе, а лучше всего расклеить афиши или разрекламировать его при помощи громкоговорителей, чтобы пришли люди со стороны – с железнодорожной станции, из уездного города, других городков и деревень. Людей больше – и настроение сразу воодушевлённое, приподнятое, но самое важное то, что я хочу посредством этого соревнования по поеданию мяса на предприятии завоевать репутацию, получить известность в обществе. Я хочу заставить всех недовольных мною полностью признать мою правоту, признать, что слава Ло Сяотуна не дутая, а кус за кусом наеденная. Ещё я хочу, чтобы эти три негодника, участники состязания, поняли, какой я крутой, поняли, что мясо есть – хорошо, но переваривать непросто, если правитель небесный не дал тебе желудка, который особенно хорошо переваривает мясную пищу, то есть тебе будет легко, а переваривать сложно.