Сорок одна хлопушка

– А вы знаете, о каком виде тайного снадобья идёт речь? – нарочито безразличным тоном спросил я. Потому что становилось прохладнее, городским жителям требовалось снадобье, возбуждающее любовный пыл, появились котлы с собачатиной. Нам нужно было поставлять собачье мясо в город и, стало быть, решать вопрос с его промывкой. Я знал, что у мясных собак тоже вырастают острые зубы, и, если разыгрывался собачий норов, кусались они немилосердно. Снадобье такой эффективности как раз решало бы наши проблемы. Мы могли бы сперва усыплять собак, потом подвешивать их и промывать. После промывки приведёшь их в чувство, глядишь, проблема не так уж и велика. Потому что к этому времени они растолстеют, как свиньи, утратят способность кусаться, нужно перетащить их, как мёртвых, в забойный цех, хотя тогда они ещё не мёртвые.

– Говорят, это порошок красного цвета, бросишь на землю, может послышаться глухой хлопок, и поднимается облачко красного дыма, кое-кто говорит, что он может испускать странный запах, не ароматный и не зловонный, сколько бы ни было злых собак, все от этого дыма теряют сознание. – И продолжал голосом, в котором сквозили негодование и ужас: – Они идут тем же путём, что и тётки, которые используют снотворное для похищения детей, у них секта своя есть, а мы – простые крестьяне. Откуда нам знать, как они эти порошки готовят? Наверняка из чего-то диковинного и странного, что и отыскать непросто.

Опустив голову, я посмотрел на щурящихся спьяну собак у его ног и спросил:

– Этих вином обездвижили?

– Два цзиня вина извёл, четыре пирожка им скормил, прежде чем удалось напоить, сейчас все вина с низким содержанием алкоголя, тоска одна.

Сестрёнка сидела на корточках перед этими собаками, тыкала палочкой в тёмные и влажные пасти, то и дело обнажались белые клыки, и разносился густой запах вина. Собаки иногда закатывали глаза и сонно порыкивали.

Из дальнего склада в ближайший собачий загон были доставлены весы: один человек толкал тележку, железные колёса погромыхивали, крюк с противовесом покачивался. Для удобства управления мы соорудили новый собачий загон вплотную к овечьему и свиному. Это потому, что незадолго до этого одному из рабочих нашего промывочного цеха, который пошёл в общий загон для собак, овец и свиней, ползадницы перекусали полувзбесившиеся собаки, которых долго держали взаперти. Этот человек по сей день лечится в больнице, ему каждый день делают прививки от бешенства, но кто-то в больнице тайком распространил слух, что эти лекарства давно просрочены. Сейчас трудно сказать, заболеет этот человек бешенством или нет. Принять решение о капиталовложении в строительство загона для собак нас заставила, конечно, не только необходимость держать разных животных отдельно, но и покусанный зад рабочего, ещё одной важной причиной было то, что опьянённые продавцами собаки, протрезвев, начинали бесчинствовать и крушить всё подряд. Полагаясь на свои острые зубы семейства псовых, они постоянно нападали на свиней и овец. В этом загоне содержали три вида скота, поэтому двадцать четыре часа в сутки здесь очень редко бывали минуты покоя. Наладив работу в цехе, я с сестрёнкой бегал посмотреть, что там творится. В редкие периоды затишья пара десятков собак, стоя или лёжа, занимали большую часть пространства. В другом углу загона располагались свиньи – белые, чёрные, было даже несколько белых с чёрными пятнами. В другом были бараны, козлы и несколько молочных овец. Свиньи жались вместе головой к ограждению и задом от него. Овцы тоже жались плотно друг к другу, головами наружу, а несколько баранов с большими рогами выстроились кругом, играя роль охраны. На теле большинства свиней и овец были раны, все запятнаны кровью, конечно, от укусов собак. Нам удалось заметить, что даже когда собаки отдыхали, свиньи и овцы оставались в напряжении. Самыми расслабленными были собаки, во время отдыха между ними тоже происходили стычки: то пара кобелей сцепятся шутя или всерьёз, то всё скопище собак передерётся, и тогда овцы со свиньями были тише воды ниже травы, их как бы не существовало. Два десятка собак грызлись по стаям, они катались по всему загону, собачья шерсть летела во все стороны, всё вокруг было залито собачьей кровью. Некоторые собаки получили серьёзные ранения, были даже ноги откушенные. Было видно, что это не баловство, грызутся по-настоящему. Мы с сестрёнкой обсудили следующий вопрос: о чём думали свиньи и овцы, когда началась эта яростная внутренняя война? Сестрёнка сказала:

– Ничего они не думают, потому что им всё это время было не поспать, и наконец выдалась возможность вздремнуть, пока собаки дерутся.