Сорок одна хлопушка

Старшóй Лань расхохотался, но в глазах его стояли слёзы. Мастер помоложе принёс ведро чистой воды, другой нашёл проволочную щётку, и под руководством старшего они принялись соскребать краску и лак. Я услышал, как божок завопил, и ощутил, как моё собственное тело онемело, зачесалось и заболело. После удаления краски проступил изначальный цвет и текстура ивы. Старший распорядился:

– Когда высохнет, снова нанести лак, Сяо Бао, сходи к начальнику Яню, пусть напишет записку о выделении средств, скажи, что, если денег не даст, мы мясного бога унесём и поколем на дрова.

– Мастер, боюсь, зубы у меня заболят, – сказал коротышка, страдавший вчера от зубной боли.

– Мясной бог знает мои истинные намерения, – холодно усмехнулся старший.

Коротышка убежал, тряся задом. Старший вошёл в храм и прошёлся перед пятью безголовыми и безногими статуями. За ним следовал набравшийся книжного духа подмастерье. Старший похлопал по крупу Матуна – с него упал кусок грязи – и сказал:

– Ну, теперь без еды не останемся, этой статуей Утуна придётся позаниматься некоторое время.

– Учитель, – подал голос подмастерье, – боюсь лишь, что это вызовет перемены.

– Какие перемены? – округлил глаза старший.

– Учитель, – продолжал подмастерье, – вчера произошло такое крупное событие: больше ста человек отравилось мясом, сможет ли дальше проводиться этот мясной праздник? Если приостановят проведение мясных праздников, храм бога мяса не построишь. А если не построишь его, не построишь и храм Утуна. Вы вчера разве не слышали, что говорил замглавы провинции? Он в своей речи связал храм бога мяса и храм Утуна.

– Думая так, ты тоже прав, – сказал старший. – Только у тебя, шалопай, житейского опыта не хватает, многого не понимаешь. Если бы не произошло вчерашнее, в будущем году, кто его знает, может, мясной праздник и впрямь могли бы отменить. Но вчерашнее произошло, и на следующий год мясной праздник не только будут проводить дальше, но и проведут масштабнее, придумают что-нибудь. Но особенное.

Подмастерье покачал головой:

– Не понимаю, что вы имеете в виду, мастер.

– Если не понимаешь, значит, никогда не понимал, вообще-то молодым людям нет нужды понимать так много. Трудись себе, не мудрствуя лукаво, дойдёшь до определённого возраста, и тогда если дано тебе понять – поймёшь.

– Мастер, я понял, – сказал подмастерье.

Старший указал подбородком в сторону двух мастеров, трудившихся вокруг статуи мясного бога:

– Этим двум можно сработать и немного грубо, а вот переделка статуи Утуна по большей части зависит от вас.

– Мы будем стараться изо всех сил, мастер, – сказал подмастерье, – боюсь лишь, что я бездарный и не оправдаю чаяний наставника.

– Тебе тоже не надо скромничать, я в людях разбираюсь. У этой статуи божества Утуна отломаны четыре конечности, восстанавливать их – дело хлопотное. Впрочем, у меня дома есть оставшийся от предков образец, в «Ляочжае»[72] наверняка в общих чертах нарисованы их образы, но мы должны не только соблюдать традицию, но и вносить усовершенствования, а не глядя на тыкву-горлянку, рисовать с неё ковш. Взгляни на этого бога Матуна – он больше похож на лошадь, чем на человека, – сказал старший, водя руками по статуе Матуна. – Нужно, чтобы он больше походил на мужчину, иначе разве эти женщины будут бояться его до смерти?

– Боюсь лишь, мастер, многие мужчины будут приходить, чтобы похитить это изделие.

– Не может быть, чтобы Не Шестой и Лао Хань – эти два выдающихся мастера с их способностями, которые вместе изваяли духа земли, – с этим Утуном не справились бы.

– Мастер, – сказал подмастерье, – нельзя недооценивать соперника. Я слыхал, что Не Шестой послал своего сына в художественную школу учиться ваянию, и как только он вернулся, чтобы прийти ему на смену, мы уже были ему не соперники.

– Это об этом тупице речь? – спросил старший. – И не надо говорить, что он окончил художественную школу, ему и это не помогло. Чтобы ваять божеств, в первую очередь нужно, чтобы внутри жило божественное, если этого нет в душе, никакая новая техника не поможет – в его руках комок глины глиной и останется. Тем не менее мы действительно не можем относиться к этому бездумно, в Поднебесной умельцев много, ещё появится неизвестно откуда мастер экстра-класса… Поэтому отныне думать над этим делом тебе.

– Спасибо, мастер, – поблагодарил подмастерье.

– Тебе нужно подумать, как установить контакт с бывшим старостой деревни мясников Лао Ланем, – сказал старший, – этот храм Утуна его предки построили, на эту реконструкцию он, вероятно, будет жертвовать больше всех. Слышал я, что он может ещё из-за границы привлечь десяток миллионов юаней, а тому, кто изваяет статую, пожаловать, по его словам, по крайней мере, половину.

– Не беспокойтесь, мастер, – сказал подмастерье. – Моя невестка – двоюродная сестра Фань Чжаося, жены Лао Ланя, Лао Лань жены побаивается, я всё разузнаю.

Старший удовлетворённо кивнул. Старшой Лань, державший рюмку в руке, швырнул её на пол и, пошатываясь, встал. Девицы за его спиной быстро подбежали, чтобы поддержать его.

– Вы много выпили, господин, – сказала одна.