Сорок одна хлопушка

Я вспоминаю, как лохмы отца прядь за прядью падают на пол, а перед глазами стоит другая картина: тот самый элегантный мужчина по фамилии Лань – то есть третий дядюшка Лао Ланя (дело в том, что всё, что я далее описываю, соответствует рассказу Лао Ланя) – проводит в сверкающем золотом зале величественной церкви церемонию бракосочетания в европейском стиле с той самой красоткой с чёрной родинкой на губе, да-да, с Чэнь Яояо. На нём чёрный европейский костюм, белоснежная рубашка и чёрный галстук-бабочка на шее. В нагрудный карман воткнут алый цветок. Его невеста в длинном белом платье с длинным шлейфом, который несут двое мальчиков, похожих на ангелочков. Лицо невесты румяное, как персик, глаза сияют, как звёзды, счастье разливается от неё, как вода. Свечи, музыка, свежие цветы, прекрасное вино, атмосфера романтическая дальше некуда. Но за десять минут до этого на ведущей к церкви дороге пуля пробила грудь сидевшего в своём лимузине седовласого старика. Едкий пороховой дым уже проник в вестибюль храма. Опять твои магические штучки, мудрейший? Затем я вижу, как эта девица рыдает на трупе своего отца, и по её лицу текут чёрные полоски от туши. Элегантный мужчина молча стоит рядом, и его лицо ничего не выражает. Потом я вижу, как в шикарном номере отеля эта девица прядь за прядью срезает свои роскошные волосы. В большом зеркале, вделанном в стену, видно её бледное лицо, покрытое морщинами, уголки губ опущены. Когда она срезает волосы, в голове облачком проплывает воспоминание: на каком-то смутном фоне эта красивая девица с этим элегантным мужчиной с удовольствием занимаются любовью, чередуя самые разнообразные и невообразимые позы. Её дышащее страстью лицо обращается в мою сторону. Оно сталкивается с зеркалом, которое разлетается на тысячи осколков. Ещё я вижу, как эта девица, голова которой покрыта простым голубым полотенцем в белый цветочек, в синем одеянии стоит на коленях перед старой монахиней. Ну, как я стою перед тобой на коленях, мудрейший. Эта монахиня принимает её, а ты, мудрейший, до сих пор так и не оставил меня у себя. Хочу спросить тебя, мудрейший, не этот ли элегантный мужчина тайно руководил убийством отца этой красотки? И ещё хочу спросить: из-за чего, в конце концов, у них весь этот сыр-бор? Знаю, ты никогда не мог ответить на мои вопросы, но я высказываю тебе свои сомнения и сразу о них забываю, иначе с головой перенагрузка случится, и это приведёт к проблемам с психикой. Хочу рассказать тебе, мудрейший, что лет десять назад в летний полдень, когда в деревне мясников все завалились кто куда соснуть, я рыскал туда-сюда по главной улице, как умирающий от скуки щенок – там нюхну, здесь прислушаюсь. Подойдя к салону красоты «Мэйли», я приник лицом к стеклу и уставился внутрь. Сначала в глаза бросился ворочающийся на стене туда-сюда электрический вентилятор, а потом парикмахерша Фань Чжаося в большом белом халате, которая сидела на животе Лао Ланя с бритвой в руке. Поначалу я ещё подумал, что она собралась прикончить его, но, присмотревшись, понял, что они этим самым делом занимаются. Руку с бритвой Фань Чжаося держала высоко вверх, боясь поранить лицо Лао Ланя. Широко расставив ноги, она сидела на ручках парикмахерского кресла. Лицо её было искажено страстью. Но она так и не выпускала из рук бритвы, словно хотела этим показать подглядывающим за дверью, что они работой занимаются, а не совокупляются. Я хотел рассказать другим об этой странной картине в салоне, но на улице не было ни души, лишь один чёрный-пречёрный пёс лежал под утуном, высунув язык и тяжело дыша. От ступив на пару шагов, я нашёл кусок кирпича, метнул его что было сил, повернулся и пустился бежать под донёсшийся сзади звон разлетевшегося стекла. Честно говоря, мне очень неприятно рассказывать, мудрейший, про этот ужасно хулиганский поступок, но думаю, что утаить его от тебя было бы нечестно. И хотя раньше меня называли «мальчишка-хлопушка», всё это в прошлом, мои теперешние рассказы – чистая правда.

Хлопушка семнадцатая