Сороковник. Книга 2

Молча встаю, мимоходом потрепав дремлющую Нору по холке. Так же молча иду в ванную и Мага отстраняется чтобы дать мне пройти. Долго плещусь под душем, то холодным, то горячим и, наконец, чувствую, что оживаю.

Да. Как-то надо снова начинать…

Что бы там они не натворили, мои охламоны, думаю, заматывая голову полотенцем, им сейчас от этого сильно нехорошо. Особенно Машке, уж очень она у нас совестливая. И что-то не так было в этой записке — не пойму, то ли неправильное, то ли непривычное… Спокойно, Ива, спокойно, Ваня, и неважно, как ты себя назовёшь, главное

суть. Ты уже большая девочка. Ты многое и многих теряла в своей жизни. А детей ты… не потеряла, а просто упустила из виду. Временно. Не ведись на эмоции, не истери, в самом деле, а думай, что делать дальше. И на кой здесь до сих пор торчит твой так называемый жених, из гуманных соображений? Проследить, дабы от тоски руки на себя не наложила?

Стоп.

Я кладу на место зубную щётку. Кстати, её товарки тоже здесь, все четыре на месте, не заметно, чтобы ими кто-то озаботился при бегстве. Дура, какое бегство, это просто перемещение, и прекрати снова накручивать и жалеть! Так, о чём я только что думала? О Маге. Как он вообще сюда попал? И когда уйдёт? Иллюзий я не питаю, ежели он вытащил из меня всю подноготную, то знает, что Анна — моя полноценная замена — уже в его мире, дети — при ней и я ему больше не нужна. Ну, проследит маленечко за мной, убедится, что я вроде как оклемалась, и смоется домой, — судорожно вздыхаю — с детьми знакомиться.

Вот пусть и убирается на все четыре стороны, думаю ожесточённо. А я… Я пойду на то самое место, откуда перенеслась в этот гадский Мир и начну изучать там каждый кирпичик и каждую пылинку: вдруг остался какой-то след от портала? Не может быть, чтобы ничего не было. Я не сдамся. Я сама найду детей, а там посмотрим. В конце концов, не зря со мной возились и Васюта, и сэр Майкл, и Николас, не зря Лора с Аркадием натаскивали; сколько народу на меня, непутёвую, время потратили, знания и опыт вколачивая, что же, впустую этому пропадать? Не-ет, всё схвачено, изучено, пущено в оборот — и будет применено до последнего мозгового килобайта! Всё, что я от вас получила, дорогие мои!

Из ванной я сразу шагаю в кухню, — пересохло горло и хочется чего-то горячего — и столбенею. Мага сидит на любимом Машкином и Николаса стуле, вытянув ноги, сложив руки на груди, на столе поджидают чашки с горячим чаем. Стол накрыт без изысков, но мой излюбленный коричневый сахар и обычный колотый присутствуют, равно как и выставленная из буфета конфетница. Это что же, он сам тут похозяйничал?

Ну, говорю себе, как-то он здесь куковал, пока я … Пока меня из комы… из истерики выводил… Вот странность, а я ничего не помню. В общем, было у него время всё изучить. Присаживаюсь за стол. Мага без слов пододвигает ко мне сахарницу.

Первую чашку я выпиваю молча. На второй не выдерживаю.

— Почему ты до сих пор здесь? — спрашиваю тоном как можно более нейтральным, чтобы не надумал какой-то враждебности с моей стороны и не затеял скандал. — Хочешь ещё что-то узнать?

— Узнал.

Мага вертит в пальцах кусочек сахара. Отполированным ногтём проводит по белому кубику и тот распадается на две половинки. Одну Мага кидает в рот, задумчиво посасывает.

И чай он пьёт в точности, как раньше, когда мы только-только познакомились: зажав этот кусочек меж зубов, пока не растает. Сахар у нас не рафинад, а прессованный кусковой, который щипчиками еле расколешь, вроде того — я болезненно морщусь от воспоминания — какой у нас с Янкой был, на Васютиной кухне.

— Хотел посмотреть, как вы жили, — вдруг говорит Мага. — Узнать девочек побольше: что они любят, чем интересуются. Если они сейчас с Ником — я за них спокоен, он наверняка уже доставил их домой, так что дети в безопасности. А у меня есть ещё время, чтобы подготовиться к встрече с ними.

— Доволен? — спрашиваю с горечью. Он поднимает брови.

— Конечно. И ты об этом знаешь. Осталась только одна небольшая формальность.

Опять формальность… Я закрываю глаза.

— Ива, — требовательно говорит Мага, и мне волей-неволей приходится на него посмотреть. Он достаёт из внутреннего кармана неизменного чёрного камзола коробочку, обитую сиреневым бархатом, и ставит передо мной. Обречённо поднимаю крышечку.

Не так я хотела бы получить это кольцо. И не от того человека…

— Я понимаю, — сухо говорит Мага, — вы, женщины, весьма чувствительны к подобным моментам, но уж извини — ты знаешь, что мне чужды сантименты. Моё предложение остаётся в силе. Три месяца, Ива, большего не прошу.

Я молчу.

— Воспринимай это, если хочешь, как деловой контракт, — продолжает он. — Для окружающих мы будем считаться супругами, на деле — просто партнёрами. Я беру тебя с собой, даю возможность быть рядом с детьми, заниматься чем угодно, обеспечиваю