Сороковые... Роковые (СИ)

   -Да! Знайт Гринья и Васильёк Крутов, Ядзя Сталецкий... - он называл такие родные и такие далекие имена, а у Степана по заросшему лицу катилась слеза.

   -Cтепка, - негромко сказал Пашка, - ты поговори с фатером, у него в имении работали все наши, деревенские.

   -Какие наши? - не выдержал Степан. - Мы с тобой теперь по разные линии фронта.

   -Степ, а кто мешает нам оставаться людьми, а не скотами??

   -Расскажи это кому другому, - горько усмехнулся Абрамов. - Знаешь, сколько раз я молил небеса, чтобы сдохнуть побыстрее, ты представить не можешь, через что проходят пленные, эх, суки, а ты говоришь -люди! Тому Пашке, с которым закапывали в ямку молочные зубы, я бы поверил, а тебе, в этой форме... - он скрипнул зубами.

   Пашка тяжело вздохнул:

   -Но с фатером поговори!

   А Герби молча покачал головой, говорила ему Варья, что ой как долго будет аукаться война...

   Варья его разговаривала с Сереньким.

   -Серенький, так получилось, что Герби мне колечко задарил, сказал, что покупал в Париже, ещё в сороковом году, и чтобы никто не углядел, завязал в старенький поясок, а в другой конец засунул камушек, чтобы узлы были одинаковыми. Я туда флешку пристроила, а вчера дома развязала узелки, думала простая галька... вот, смотри!

   Варя протянула ему камушек.

   -Ни... чего себе? Это же брюлик? Ай да Герби, Варюх, мы с ребятами хотели скинуться тебе на исследования, а тут, похоже, хватит и останется. Может, Варь, найти Гербиного сыночка и рвануть тебе в Германию?

   -Нет, Сереж, я пока дома обследуюсь - что скажут. Ох, как я надеюсь, что маленький нормальный, без патологии!

   -Честно, Варь, мы с Игорем завидуем тебе по-черному - у тебя подарок от любимого человека с тобой, а наши... ведь даже не знаем, кто родился, смогли ли девочки наши родить, живы ли остались? Тяжко, одна надежда - съездить туда. Гринька наверняка в курсе всего, а Василёк твой... Надо же, на самом деле прохфессор, не зря Гринька его так называл. Уцелел ли их батька, или так и останутся сиротами при Ефимовне?

   -Леший - Лавр Ефимыч, великого ума и силы душевной человечище, редкий такой мужик, истинная белая кость, я им всегда любовался. Хотелось, чтобы его Матвейка уцелел. Эх, всем бы выжить, да впереди два года войны, понятно, что столько ещё поляжет. Вот и твой маленький дядюшка ещё жив! Варь, не поверишь, слезы закипают, это у меня-то! Скажи кто, что через десять месяцев Гончаров станет абсолютно другим?? Мать вон не перестает удивляться, все не верит, что я жив-здоров. Увидела шрам, тот, маленький - рыдала весь день, сказал же, что случайно, нет, ревет. Толик тоже говорит - боится, что родители увидят, жена уже немного успокоилась. Ты по ночам как спишь?

   -Да меня малыш оберегает. Когда беременная все время спать хочется, Герби пару раз снился, ничего не говорит, только смотрит грустно так. - Варя всхлипнула. - Ох, Серенький. Как это трудно, одно только радует - мы стали роднее родных!

   -Молчи, Варь, я по ночам ору, проснусь, минут пять в себя прихожу - сначала Полюшку судорожно ищу на кровати, а потом очухаюсь и до утра ни в одном глазу. Никакие психотерпапевты ни фига не помогут, война это незабываемо. Ладно, Варь, я пробью по своим каналам, что и сколько может стоить камушек, а колечко носи, не вздумай продать, не хватит денег - мы есть, оно дороже всех денег!!

   -Даже и не рассматривала такой вариант. Нам с Николаичем пензию за эти месяцы вернут, так что не совсем уж и бедная. Только душа трясется из-за обследования.

   -Одна поедешь?

   -Нет, с Ищенко. -Людмила как, не ревнует?

   -Людмила плачет: "как жаль, что отец не узнает про дитя!" - Варя не стала говорить, что жена Ищенко плачет и об их детках. - Собирается с нами тоже поехать, если все срастется.

   -Целый поезд будет, поди, Данька твой тоже?

   Варя с Николаичем долго и нудно сидели в очередях. Варю просветили, как говорится, снизу доверху, она посдавала все мыслимые и немыслимые анализы. Велено было приехать через десять дней.

   -Одно могу сказать, - утешил её пожилой, явно заслуженный врач, - визуально все в порядке, малыш развивается как положено.

   Варя еще порадовалась, что денег пенсионных хватило. Неделя, последующая за обследованием выдалась сложной - их всех замучили теперь уже не милиция, а ученые. Они дотошно выспрашивали все, конечно же больше всего их интересовал этот странный туман. А что могли сказать все?

   -Туман необычный, наваливался, как чугунная плита, становилось тошно, сознание резко уплывало, и выплывать из него было очень тяжело, особенно, когда туда затянуло. Обратное перемещение, мужики в горячке боя, да и сбросившие лишние килограммы, перенесли полегче. А вот Варвара из-за беременности тяжело в себя приходила.