Сороковые... Роковые (СИ)

   -Все в порядке, легко ранен Грачев, отправили в медсанбат, прибыло пополнение, аж три орла! -ухмыльнулся старшина. - Два совсем салаги, а один командир партизанского отряда где-то в ваших краях воевал, и ещё, товарищ старший лейтенант, Вам тут ... - старшина что-то взял из шкафчика, - Вам тут почты много!

   Родион задрожавшими руками взял аж пять писем, посмотрел, от кого, и поднял на Антипина неверящие глаза:

   -Живы, Федотыч, живы мои!

   -Здорово, товарищ старший лейтенант! -Я пойду, на улице прочту, а ты минут через сорок построй всех.

   Родион вышел на улицу, прошел в глубь рощицы, было там уютное местечко - полюбилось всем сидеть на поваленной сосне, мужики быстро приделали спинку и получилась лавочка.

   Родион читал подписи:

   -Крутовы Г.и В. - сыны, значит, похоже, Василя почерк, у Гриньки-то как у батьки, ничего не поймешь. Пинич М.Е. - Марь Ефимовна, Миронова С. - это ещё кто?

   Взял плотный конверт, осторожно раскрыл его:

   -Какая-то газета со статьей, про сельчан, видимо?

   Развернул и завис - со снимка не него напряженно смотрели его сыновья... худые, повзрослевшие и с такими взглядами... много повидавших людей.

   -Ох, ребятишки мои, как вам досталось!

   Прочитал статью, покачал головой.

   -Надо же, партизаны мои!

   Начал читать письмо:

   -С огромным приветом и низким поклоном к тебе, батька наш, Родион Никодимыч, твои сыновья - Григорий и Василий. Сообщаем, что мы живы и здоровы, чаго и тебе желаем. А матки нашей, Глафиры, уже два года как нету - убил хвашист с самолета, ваккурат, кагда дед Никодим только исчез.

   Родион ошарашенно перечитал это опять... заныло сердце. Его славной жены оказывается уже столько много времени нет на свете и батя пропал...

   -Но мы, батьк, живы, живем с Евхимовной у нашей хате. Ейную разбомбило, она получила у сорок первом годе две похоронки, а Пашка пропал, от и живем усе, ешче Стешка с нами, у ней на Степана тоже была у самом начале войны похоронка. Василь, як матку убило, совсем онемел, не гаворил до твоего письма, а што долго не отвечали тебе, письмы усе враз принясли. Батька, я так рад, што ты живой. Я шчас за помощника бригадира, а бригадиром у нас Стешка. Мужиков нема совсем, одни бабы и деды, но мы, бать усе Краузевы поля успели распахать и засеять. Батьк, пиши нам, мы завсегда ждем твои письмы. Остаюся твой сын, Григорий Крутов.

   А дальше писал Василь о том, что у них все хорошо, только вот по батьке сильно скучают и ждут яго. Посидев, покурив, открыл треугольник Ефимовны.

   Та подробно написала, как жили в оккупации, как помогал Леший, как пытался мстить ребятишкам, особенно Грине, Бунчук - сволочь недобитая, как Еремец и Гущев встречали немцев с караваем, как работали у старого Краузе. Жалилась на Гриньку, что курит и сквернословит, хвалила Василя, а Родион просто слышал негромкий голос учительницы.

   Вздохнув, взглянул на часы, бережно свернул треугольники и конверт - где только нашли его для того, чтобы статью прислать, и пошел на поляну, где уже выстроились его орлы.

   -Здравия желаем, товарищ лей... старший лейтенант!! - заулыбались его верные орлы.

   Родион мазнул глазами по двум молоденьким невысоким парнишкам, - пополнение.

   -Представьтесь?

   -Рядовой Курицын Иван! - проговорил первый.

   -Откуда такой бравый?

   -Саратовский, товарищ старший лейтенат, работал трактористом в колхозе.

   Родион кивнул второму:

   -Бушуев Петр, Горьковский, детдомовский, специальностей много.

   -Ишь ты, шустрик какой!!

   Родион превел взгляд на третьего из новеньких, высокого мужчину, тот как-то пристально-напряженно смотрел на него...

   -Знакомый какой-то? - промелькнуло у Роди, а мужик сказал густым басом:

   -Михневич Афанасий, бывший командир партизанского отряда "Диво".

   -Ишь ты, и где это Диво партизанило?

   -Орловщина, знаменитые Брянские леса.

   -Это в каких же местах-то? - встрепенулся Родион. А Михневич как-то враз улыбнулся и сказал:

   -Извините, не по-уставному, Родион Никодимыч, я ж Березовский.

   И тут до Родиона дошло.

   -Панас? Панаска?? - Он рывком преодолел два шага, и они крепко обнялись.

   -О, командир земелю встретил!! - громко проговорил Горбунов. - Дело хорошее!!

   А Родион, расцепив руки, разрешил всем разойтись, сам торопливо спросил:

   -Моих видел?

   -А как же, они же с Лешим самые лучшие разведчики у моем отряде были.

   -А мне только сегодня письма отдали от них, вот и газетку прислали.

   -Товарищ старший лейтенант, нам газетку-то не покажете? - поинтересовался старшина.

   -Да, только поаккуратнее!! - он передал старшине газету с портретом сынов, а сам тормошил Панаса, расспрашивая обо всех и всем.

   Разведчики осторожно и бережно читали газетку, вглядывались в серьезные лица пацанят и удивлялись, что такие мелкие, а уже заслужили награды.

   -А младший-то чистый батя, - переговаривались они, не мешая командиру разговаривать с земляком.

   Много узнал Родион о жизни сельчан в оккупации, расстраивался, хмурился, переживал, смеялся над проделками отца и полностью пошедшего в него старшего сына, но была откуда-то у него твердая уверенность, что жив его неугомонный батька.