Сороковые... Роковые (СИ)

   Пришел в Березовку, долго говорил в храме с батюшкой, просил быть осторожнее в речах, не дразнить этих сволочей, потом объяснял внукам Крутовым что и как. Василек кивал, а Гринька суетился и ворчал:

   -От, дед Леш, як хочется им на пятки углей насыпать, штоб у своем Бярлине только и опомнились!!

   -Угомонись, вояка. В деревне совсем мужиков не останется, деды Ефим с Егоршей, да вы с пацанами. Ох как трудно будет до Победы!! Ты лучше делом займись, - приглядывай, что и где можно схоронить нужное в хозяйстве. Ребята говорили - бабенки на себе пахали после освобождения - все ж порушено! Не таскай во двор, а где увидишь чего годящееся, прикрыть постарайтесь, ветками-мусором. Надо, по осени соберем. В Раднево тоже пореже мотайтесь, это давние немцы вас знают, а поменяют, привяжется какая сволочь... Василь, ты его тормози, от ведь уродился чистый Никодимушка!

   Пауль встретил фатера облегченным вздохом, он очень переживал за его здоровье - и были-то у него два родных человека на всем белом свете - фатер и Герби... Свет, правда, в последнее время был не таким уж и белым, оттого и переживал Пашка Краузе, так и оставшийся в душе босоногим деревенским русским парнишкой.

   Никто не знал, как охота ему, как в далеком детстве, ранним-ранним утром, когда едва разлепившее глаза солнце нехотя и недовольно начинает подниматься, а с Судости поднимается туман... так славно и радостно пробежаться босиком по росистой траве туда, к речке, зная, что вот-вот в белесом тумане появится бесформенной чудовище, которое в конце концов окажется соседской лошадью. Ну нет в чистенькой и правильной Германии того русского раздолья. Сейчас, когда Герби побывал там, он мог хоть что-то рассказать ему из того счастливого детства, жаль, Герби не довелось увидеть его босоногих друзей-приятелей, все они были на фронте и наверняка кого-то уже и не было в живых.

   Фатер заехал в Берлин, неделю пожил в их берлинской квартире, разобрал все бумаги и вещи, подчистил все, оставляя квартиру Фридриху - Пашка сразу же отказался в пользу брата. Зная о предстоящих бомбежках и разрушении города, не видел он себя - если жив будет - в коммунистической Германии. Зародил Герби в нем идею о фармации, опять же в пояснив, что в соцлагере будет намного сложнее - частной собственности аж до девяностых годов не предвидится. Вот и подбирали они себе возможные варианты, опять же - если сумеют уцелеть, в той части Фатерлянда, где будет капстрана.

   Пашка безумно любил своего фатера - не довелось ему увидеть свою русскую матушку, но по рассказам отца он знал, что очень много унаследовал от неё, может, поэтому они и сдружились с Герби, из-за похожести их судеб?

   -Герби, если я тоже вот так оглушительно влюблюсь в русскую - значит, мы действительно братья, по духу!! - посмеялся Пашка.

   Герби только печально улыбнулся:

   -Варья такая - одна.

   Вот и выбрали они небольшую деревушку для Карла Ивановича, чтобы сумел он уцелеть в этой предстоящей жути.

   У Герби резко заболел дядюшка, сумел по своим каналам добиться поездки в швейцарскую частную клинику - там предстояло длительное лечение. Герби и так ходил мрачный, а теперь стал совсем неразговорчивым. И к нему не лезли с расспросами. Герби имел крамольную мысль, что его мудрый дядюшка, просчитав все, заранее озаботился путями отхода, тем более, что были к нему аккуратные подходы со стороны заговорщиков. Доносить, закладывать кого-то... не в дядюшкином характере, а так - заболел он, и с него взятки гладки. Вот так и жил Герби, спокойно-равнодушно, не пуская в свою жизнь никого.

   Иногда позволял себе физическую разрядку с фройлян, не испытывая ничего подобного что было с Варьей, там он не помнил где был и сколько, не знал он русского выражения: "увидеть небо в алмазах" - если бы знал - сказал, что так оно и есть. Он кой чего задумал, для его далекой, ещё не родившейся Варьи, и если суждено выжить - так и сделает.

   Варья же до трясучки боялась только одного - не дай Бог скажут, что ребенок имеет какие-то отклонения-патологии, она не говорила сыну, но мужики, побывшие с ней так долго, в момент просекли её тревогу, наорали на неё.

   -Ты - дурища!! Мысли имеют свойство материализовываться, не смей так думать! Родишь ты своего Гербертовича, вот увидишь, и будет маленький жердяй-сухарь вылитый он!! - нисколько не сомневаясь, выдал Иаван. - А мы все вшестером будем ему крестными.

   -А если девочка? - спросила Варя

  . -Да ты что! У твоего Герби девочки точно не получатся, это ж ювелирная работа, не, пацан будет, точно.

   Выписавшийся Ищенко пошел со своей подружкой в гинекологию, для оказания моральной поддержки. Осмотрев Варю, гинеколог со стажем почти в сорок лет сказала, что все неплохо, а потом зависла над карточкой.

   -Позвольте, но Вам неправильно написали возраст, здесь написано, что Вам пятьдесят шесть, перепутали тройку и пятерку? Тридцать шесть?

   Варя поулыбалась.

   -Так вот я хорошо сохранилась.

   -Так, так, так, Вы будете рожать, я поняла?

   -Да, очень надеюсь, что ребенок здоров!