Сороковые... Роковые

— В сорок первом, вроде только несколько раз они стреляли, знаю, что фрицы ох как охотились за ними, а наши, дав пару залпов, тут же сваливали, потому что начиналась бешеная орудийная стрельба, а ищи ветра в поле, наши уже тю-тю. А снаряды когда вылетают с огромной скоростью, такой скрежет и визг от них, первый раз услышишь такое — жутковато. Вот придут наши, увидите и услышите… Варюхи нет, она точнее знает про «Катюши», но в сорок втором они точно были.

У Панаса с Лешим была какая-то хитромудрая связь, командир никого в эти дела не посвящал, а иногда исчезал вечером, возвращаясь утром с новостями.

На этот раз удивил — явился не один, а с крупной такой, статной девахой. Игорь, бывший на посту, заметил их первым. Обменявшись с Панасом условным посвистом, вышел из ухоронки, доложил, что все в норме, а сам во все глаза рассматривал деваху.

Крупная, рослая, с толстой косой почти до попы…

— Хороша деваха, а ростом мне под стать! — подумалось Игорю.

— Игорь, проводи Стешу в мою землянку, я к вам перейду, надо ещё пару землянок вырыть в ближайшее время, пока снег не выпал.

— Сделаем, командир!

— Девушка, давайте хоть познакомимся, меня Игорь зовут.

— Стеша. Степанида я! — протянула ему руку девушка.

Игорек осторожно пожал ей руку и присвистнул:

— Ничё себе, у тебя руки как наждачная бумага.

— Так я на кухне работала, а не в графьях обиталась.

Стеша, едва коснувшись головой подушки, отрубилась мертвым сном, и не слышала ничего, а ребятишки шустро начали копать землю, тщательно заметая следы, утаскивали землю в заросший буреломом овраг, присыпая все опавшими листьями и всякими сучьями.

Панас коротко рассказал, что Стеша работала в имении у Краузе, да вот достал её приставаниями охранник у пленных. Старых охранников сменили — «нечего им жиреть» — выразился Фридрих, а новые сначала были ничего, а потом один из них стал постоянно приматываться к Стеше. Она в последнее время домой идти боялась, было уже — этот Матеус подловил её у околицы, хорошо, припозднившаяся Марфа увидела, а то бы снасильничал, гад. А вчера, уже под вечер, когда Стеша осталась, чтобы накормить поздним ужином пленных, которых гоняли за десять километров вырубать камень в каменоломне, этот гад опять полез, ну Стеша и вылила на него кипяток.

Пока никто не увидел, а этот гад только глухо стонал — кричать не мог, выскочила и, хоронясь за кустами, рванула в противоположную сторону от деревни. — Сказала мне, что шла в сторону дальнего леса специально, если своих не встретит, то пусть лучше волки задяруть, чем… А я с ней учился у школе, за одной партою сидели, вот наткнулся на неё зареванную и умученную. Леший пообещал следы замести, вроде как она утопилась в Судости, может, прокатит, как Игорь говорит.

Вот и стала их команда на одного человека больше, а через неделю добавился Сергей Алексеевич. Он каким-то обострившимся звериным чутьем учуял, что «дело пахнет керосином», и просто исчез в неизвестном направлении, пережидая в каком-то заброшенном сарае весь день, до поздней ночи, молясь только, чтобы не пошел снег — следы по первому снегу будут далеко видны. Потом, оставив машину, пешком добрался к утру уже в вотчину Лешего.

— Видимо, не пришел ещё срок мне на небушко отправляться, — стуча зубами о кружку с водкой, говорил он Лешему. — Леш, ты меня к ребятам отправляй, а с Толиком крепко подумайте… может, организовать ему какую-то командировку за товаром, допустим, и там он потеряется. Леш, только не тяните. Я исчезну, наверняка Толиком заинтересуются.

Леший отправил его париться, а сам крепко задумался…

И через день озабоченный Толик взволнованно просил Фридриха, чтобы тот посодействовал ему в поиске машины с товаром, привезти который агент должен был ещё вчера к вечеру, но до сих пор так и не объявился.

— Не знаю, что и думать — то ли обворовал меня, то ли что-то более страшное случилось, машина-то на ладан дышала…

Фридрих дал команду проверить по постам, последним видел эту машину пост километрах в шестидесяти от Раднево, и все… больше нигде она не проезжала.

Послали мотопатруль, и нашли немцы на глухом повороте в кювете сожженный остов машины, стреляные гильзы, обожженный, изуродованный труп и все.

Приехавший вместе с Фридрихом и замом Кляйнмихеля — мрачным детиной — Гроссом, Толик побледнел, увидев все это, его долго рвало в кустах, потом позеленевший и убитый, он горестно вздохнув, сказал:

— Это он, вон, кольцо на пальце осталось! Сергей сколько разговорил, что не снимается, так вот и осталось оно. Извините, — Толик опять побежал в кусты.

— Что можно сказать — партизанен перехватили весь товар, — резюмировал Гросс. Убитый убытками Толик плакался Фридриху, что он разорен и пойдет по миру с протянутой рукой, и как теперь быть? Мрачный и опечаленный Толик с полдня закрыл коммерцию — не мог он торговать после такого потрясения..