Сорвавшийся союз. Берлин и Варшава против СССР. 1934–1939

В германской столице после прихода к власти нацистов военная угроза, исходящая от Речи Посполитой, воспринималась довольно чувствительно, тем паче, что в еще феврале 1933 года, напоминает Дариуш Балишевский, маршал Пилсудский «поручил послу Речи Посполитой Альфреду Высоцкому сходить на Вильгельмштрассе (в МИД Германии. — Я.А.) и в беседе с директором польского департамента употребить слова, из которых вытекало бы, что дело клонится к польско-немецкой войне». Посол перевыполнил полученное им задание в том смысле, что он, «перешагнув через полученные инструкции, специально придал беседе острую тональность», после чего «Вильгельмштрассе охватил ужас». Не случайно 7 апреля 1933 года, как стало известно польской разведке, «на заседании правительства (германского. — Я.А.) министр иностранных дел Константин фон Нейрат предостерег Гитлера перед грозящей со стороны Польши опасностью превентивной войны». Вскоре то же министерство «принесло извинения польскому послу за нападение на консульство и избиение польского гражданина — еврея». И вот на таком фоне 2 мая 1933 года Адольф Гитлер принимает Альфреда Высоцкого в своей резиденции, чтобы ему лично «подчеркнуть решительное намерение германского правительства придерживаться своего намерения действовать как можно более строго в рамках существующих договоров». Многие современные польские аналитики отмечают в своих публикациях, что это он сделал с испугу, настолько сильное впечатление произвели на него польские военные и политические телодвижения. Но есть основания сказать, что нацистский фюрер уже тогда руководствовался не только ощущением опасности. И в первую очередь на этом построил свою беседу с польским дипломатом.

Встреча продолжалась целых два часа — на удивление долго для бесед между главой правительства и одним из послов зарубежных государств. Назавтра сообщение своего корреспондента в Берлине о столь длительном рандеву в германской рейхсканцелярии «Kurjer Warszawski» поместил на первой странице своего утреннего выпуска под заголовком «Посол Речи Посполитой у канцлера». Оно было кратким, состояло всего из семи газетных строк и гласило, что «посол Речи Посполитой и полномочный министр Высоцкий вчера был принят канцлером Гитлером. В политических кругах визит польского посла произвел очень сильное впечатление». За ним следовала информация Польского телеграфного агентства об оглашении германской стороной официального коммюнике, посвященного той встрече: «Польский посол в Берлине г. Высоцкий посетил 2 мая т.г. канцлера Рейха. Беседа, в которой участвовал министр иностранных дел барон фон Нейрат, касалась актуальных политических проблем, относящихся к польско-германским отношениям. Канцлер подчеркнул решительное намерение германского правительства действовать в рамках подписанных трактатов. Одновременно канцлер выразил пожелание, чтобы оба государства свои общие интересы трактовали без пристрастий».

В последующих публикациях о том неожиданном контакте германского канцлера и польского посла бросаются в глаза и другие весьма любопытные моменты. Уже 4 мая берлинский корреспондент «Kurjera Warszawskiego» подчеркнул, что Альфред Высоцкий говорит о встрече с новым главой германского правительства «с большим удовлетворением». При этом журналист добавил, что «она состоялась по инициативе посла доктора Высоцкого, который попросил о ней через здешние структуры Министерства иностранных дел». В другом своем сообщении, продиктованном из столицы Рейха по телефону, тот же корреспондент обозначил сразу три существенных нюанса. Во-первых, немецкое эхо на «вторничную беседу польского посла с канцлером» очень звучное, оно даже господствует в германской прессе. Во-вторых, «следует подчеркнуть спокойный тон главного органа национал-социалистической партии» по этому поводу — речь о газете «Völkischer Beobachter». В-третьих, в отличие от польских, немецкие издания утверждают, что «инициатива о проведении беседы пришла со стороны Германии, хотя в реальности дело было наоборот».

Еще одна заметка, опубликованная в названной газете, но поступившая по каналам Польского телеграфного агентства, давала знать, что «кроме аудиенции посла Высоцкого у канцлера Гитлера» в тот день «состоялась и беседа между министром Высоцким и министром иностранных дел Рейха фон Нейратом». В берлинских политических кругах отмечают, что сам «факт проведения двух бесед убедительно свидетельствует, насколько серьезным и основательным был обмен мнениями по актуальным для Германии и Польши проблемам». По сути, обе стороны исходили из уверенности, что произошло весьма важное для них событие. Обозначилось даже своеобразное соревнование на тему, кому принадлежит главная заслуга в том, что встреча состоялась. Работающие в Берлине иностранные корреспонденты, припоминая о недавнем напряжении между соседями, уже дошедшем, казалось, «до невыносимого состояния», постепенно пришли к выводу, что «на польской стороне существует определенная готовность к ослаблению того роста».