Сорвавшийся союз. Берлин и Варшава против СССР. 1934–1939

Последующее события подтвердили, что при подписании Юзефом Липским и Константином фон Нейратом той самой декларации о ненападении и при произнесении тостов как Германия, так и Речь Посполитая негласно ориентировались исключительно на собственные выгоды, которые у них с самого начала не совпадали в силу разности сил и намерений. Свидетельством тому, в частности, дальнейшая судьба генерала Вальтера фон Райхенау, тоже поднимавшего бокал за здоровье маршала Юзефа Пилсудского и польского президента Игнацы Мосьцицкого во время завтрака в польском посольстве. Через четыре года он будет командовать группой германских войск, оккупировавших сначала принадлежащую Чехословакии Судетскую область, еще через полгода — всю Чехию. Спустя еще шесть месяцев фон Райхенау, ставший уже генерал-лейтенантом, возглавит 10‑ю армию в войне с Польшей и за боевые заслуги получит от фюрера «Рыцарский крест», а также повышение в звании до генерал-полковника. Игнацы Мосьцицкому, которому он желал много здравия, произнося свой тост, пришлось бежать в Румынию, затем переезжать в Швейцарию, сложить с себя полномочия главы Речи Посполитой, вспомнить, что он химик по профессии, и начать зарабатывать на хлеб насущный в одной из обычных женевских лабораторий. Родную страну он больше никогда не увидел.

Для полноты политической картины, вырисовавшейся в Европе вслед за подписанием польско-германской декларации о ненападении, нужно подробнее сказать и о том, какова была реакция и на польской стороне. Для многих в Речи Посполитой это стало шоком, особенно для военных высокого ранга. Больше всего их задело то, что в ней не было пункта о признании Германией законными ее границ с Польшей. Да еще и при столь значимых обязательствах со стороны Речи Посполитой. Один из самых известных польских генералов Юзеф Халлер заявлял о своем убеждении, что между Берлином и Варшавой существует тайный договор, направленный против СССР, что Пилсудский не придает особого значения границам Польши на западе, готов отказаться от Поморья, для него куда важнее возможные территориальные приращения на востоке. Такого же мнения придерживались и бывшие премьеры Игнацы Падеревский, Мацей Ратай, Владислав Сикорский. Генерал Сикорский тоже считал, что «между Польшей и Германией существует секретный военный договор», по которому «судьба польского Поморья окончательно решена в пользу Германии», а Польша в качестве компенсации за это получит «Литву с Мемелем (ныне это г. Клайпеда. — Я.А.), который станет польским портом в Балтийском море». Он даже обратился к президенту Игнацы Мосьцицкому с предложением подвергнуть острой критике пронемецкую ориентацию министра иностранных дел Юзефа Бека, однако тот не согласился на такое, понимая, что это будет критика самого маршала Пилсудского, который являлся реальным руководителем Речи Посполитой.

Еще одним веским подтверждением того, что польская внешняя политика Речи Посполитой после подписания Декларации начала заметно клониться в германскую сторону, стало выступление министра иностранных дел Польши Юзефа Бека, прозвучавшее в комиссии по иностранным делам польского сената. Парижский «Journal des Debats», анализируя ту речь главы польского внешнеполитического ведомства, констатировал те же моменты: министр «не придает надлежащего внимания альянсам», не скрывает свою «несклонность к Лиге Наций», сосредоточился преимущественно «на германо-польских отношениях» и не таит, что «не разделяет чувства неудовольствия, с которым вся Европа встретила приход к власти канцлера Гитлера». Далее в парижском комментарии следовал упрек Беку и за его характерное, по мнению автора, молчание «по отношению к австрийским делам». Вдобавок подчеркнуто было, что «равнодушие Польши к судьбе Австрии должно означать и равнодушие по поводу успехов в распространении пангерманизма по всей центральной и восточной Европе», а это, по мнению французов, все-таки «не должно быть для Польши безразличным». Германскими средствами массовой информации, наоборот, выступление Юзефа Бека обширно цитировалось в одобрительном смысле, отметил берлинский корреспондент «Кurjera Warszawskiego», добавив при этом, что геббельсовская газета «Angriff» и на сей раз не упустила возможности подчеркнуть «согласованность взглядов Польши и Германии на необходимость новой европейской политики».