Сорвавшийся союз. Берлин и Варшава против СССР. 1934–1939

О не менее важных «восклицательных знаках», касающихся внешней политики Гитлера, корреспондент газеты «Kurjer Warszawski» сообщил и 1 февраля в публикации, помещенной в вечернем выпуске газеты под красноречивым заголовком «Триумф в Берлине». Она начинается с констатации, что «давно уже какое-либо событие в Германии не приветствовалось с таким удовольствием, как мирное польско-немецкое соглашение». Анализируя обширные комментарии немецкой прессы на эту тему и ссылаясь на конкретные немецкие издания, журналист обозначил «выкристаллизованные мотивы», побудившие Германию искать пути к соглашению с Польшей, а заодно назвал и окончательные итоги состоявшегося поиска. Польскому журналисту бросились в глаза «прежде всего два характерных момента, на которых делает ударение немецкая пресса, которая, как известно, в государстве Гитлера является монолитным отражением мнения правительственных сфер». Оба они носят межгосударственный характер. Первый из них заключается в том, что наступил «отворот от Лиги Наций», даже очевидный «разрыв с женевскими методами». Ни Польша, ни Германия «больше не считают женевский форум местом, подходящим для разрешения спорных вопросов», пишет, к примеру, «Bórsen Zeitung». Коллективное политическое мнение теряло значение, Берлин и Варшава отныне могут не оглядываться на тот же Париж и Лондон. Вторым моментом, столь же существенным для общеевропейской политики, стало то, что результатом польско-германского соглашения в немецком понимании должно быть «ослабление опоры Польши на Францию». Германии удалось «отдалить Польшу от Лиги Наций и от Франции», а также «нарушить французскую систему примирения на востоке Европы».

Таким образом, на горизонте уже вырисовывалось начало новой европейской эры, стала полагать немецкая пресса. Результат мощи Франции и Лиги Наций оказался сломанным, с облегчением повторяли газеты в Берлине. Газета «Frankfurten Zeitung» посчитала, что «польско-германское соглашение может стать символом… новой системы переговоров», надежды Германии уверенно «идут в направлении ослабления польско-французской дружбы». Немцев тешило, что «в Центральной Европе началось новое движение, стремящихся к выходу из-под «права Франции». Здание французской системы вассалитета изрядно зашаталось». И поскольку в немецком понимании предполагаемая гегемония Франции в Европе закончилась, то «должен начаться новый период, который должен стать началом гегемонии Германии, в чем должна помочь Германии Польша». Наконец, отметила газета, есть и еще один весьма важный момент, который «национал-социалистическим правительством выдвигается для усмирения возможных брюзжателей». Его суть в том, что с подписанием соглашения с Польшей «сломан кулак окружения, которым оковали Германию определенные государства».

Примечательностью того дня стала и публикация в «Kurjerе…» под заголовком «Обострение отношений между Австрией и Германией». В ней сообщалось о сделанном по радио тревожном заявлении австрийского канцлера Энгельберта Дольфуса, гласившем, что в его стране «террор, проводимый антигосударственными элементами, приобрел невиданный размах», более того, «этот варварский способ ведения политической борьбы полностью исчерпал терпение населения и во многих местностях привел к появлению отрядов самообороны». Под антигосударственными элементами он подразумевал австрийских сторонников Гитлера и обещал, что «на гитлеровский террор правительство ответит террором со своей стороны и не остановится, пока не искоренит зла». Жить главе австрийского правительства оставалось менее полугода. Его убьют в собственной канцелярии выстрелом в горло. Но пока он пытался сопротивляться. Сообщение о заявлении Дольфуса было опубликовано на первой странице варшавской газеты, оно открывало ее утренний выпуск и фактически уведомляло поляков, что трещит еще одно звено в «кулаке окружения» Германии. На сей раз южное.