Сorvum nigrum (СИ)

Он заметил огоньки только тогда, когда они почти касались пола, едва мерцая в ярко освещенной комнате. Ричи удивленно приоткрыл рот и неловко поднялся. Несколько секунд он изучал светящуюся дорожку, а затем попытался ухватить ближайший скоп света, но он, повинуясь моему желанию, погас. Ричард пугливо отдернул руку, но почти сразу же протянул ее к следующему огоньку, который погас, едва тот до него дотронулся.

Ричард оказался упрям и не оставлял попыток завладеть светом, пока не остался последний огонек. Некоторое время он не решался протянуть к нему руку, видимо боясь, что единственный источник света в темном коридоре погаснет, и он останется здесь совершенно один. Наконец, решив что-то для себя, он смело потянулся к нему и ухватил растаивающий в воздухе огонек; свет прошел сквозь маленькие пальчики и погас. Почти сразу на его лице отразилась тревога, которая не превратилась в истерику только потому, что еще один огонек заплясал на моей ладони, освещая лицо.

— Ничего не бойся, Ричард, — прошептал я, улыбаясь, а после подхватил бросившегося ко мне сына на руки.

-

Сегодня меня допустили в главный зал заседаний Черных вестников. Огромный круглый стол, выполненный из цельного куска мрамора, окруженный троноподобными креслами, впечатлял своей фундаментальностью. Высокие окна, практически во всю стену, наполняли комнату мягким солнечным светом, который запутываясь в гранях множества люстр, окрашивал пол всеми цветами радуги. Здесь не было книжных шкафов или другой мебели, типа бара или журнального столика, только огромный камин, стол и множество одинаковых кресел.

Я присел по правую руку от Николаса, туда, куда он сам указал. Судя по тому, как быстро расселись остальные, каждый давно знает какое место — его. Дед обвел нас внимательным взглядом и произнес:

— Сегодня мы собрались здесь, чтобы обсудить одно важное событие, произошедшее совсем недавно…

Прытко пишущее перо старательно записывало каждое слово. Я читал несколько протоколов собраний — скука смертная. Этот артефакт записывает все, вплоть до «эээ…» и «ну…», даже смех оно помечает как «а-ха-ха», так что чтиво то еще.

— … Как вы все знаете, Гарри сразился с Темным лордом в Министерстве Магии и одержал полную победу. Главное пугало страны повержено, и теперь нам нужно решить, кто станет следующим.

Это походило на глупый сон, который может присниться только с перепоя. Были предложены восстания вампиров, оборотней, гоблинов, даже домовых эльфов. Они, то есть мы, на полном серьезе решали, как будем запугивать население дальше. Когда я спросил, почему бы не дать людям немного спокойно пожить, мне ответили, что тогда народ будет сложнее контролировать. Так же мне объяснили, что у человека всегда должен преобладать один единственный инстинкт — выживание. Если человечеству ничего не будет угрожать, оно само придумает для себя угрозу, которую, скорее всего, не удастся взять под контроль.

— Если честно, мне всегда не нравились гоблины, — признался я. — То, что в их загребущих руках находится все золото страны, кажется мне неправильным. Не пора ли отобрать у них то, что принадлежит нам по праву?

— Снова гоблинское восстание? — скривилась Сакура. — Это же скука смертная! Ну повоюем опять годик с ними, подпишем пару договоров… Эти чертовы пройдохи обязательно извлекут из очередного конфликта выгоду, а страна опять увязнет по самые уши.

— А зачем воевать с ними? — спросил я Сакуру. — Мы просто откроем свой банк — государственный. Предложим населению более выгодные условия. Запретим обслуживание преступников… Банк для честных граждан, так сказать.

— Но у гоблинов лучшая защита, — возразила Шепсит. — Как мы сможем обеспечить сохранность ценностей?..

— Это долгосрочная перспектива, — задумчиво произнес Николас, пресекая дальнейшее обсуждение. — Нам же нужен план на ближайшее будущее. Дадим людям несколько месяцев передышки, чтобы они могли зализать раны и вдоволь насладиться победой. Пока же будут идти суды над пойманными Пожирателями. В прошлый раз это заняло народ надолго. Я считаю, что не стоит придумывать всякие ужасы, типа восстания и, Мерлин упаси, полномасштабной войны. Повоевать один раз в сто лет — достаточно на мой взгляд. Году эдак в две тысячи сороковом можно будет развязать междоусобную войну, сместив акценты в необходимую для нас сторону, а пока что забудем об этом. Можно найти для них маньяка, типа Сириуса Блэка, чтобы было о чем посудачить. Кукую-то локальную проблему, громкую, но легкоустранимую.

— Устроить кому-нибудь побег из Азкабана? — спросил Дьего.

— Интересное предложение, но это уже было, — отозвался я, подавив накатывающее чувство горечи от потери крестного. — Нужно что-то позамысловатее. Может быть международный преступник, который тайком укрылся в Британии?

— Все это уже было, так или иначе, — вздохнул Николас. — Нужно что-нибудь оригинальное.