Соседка

– Не кори себя слишком строго. Она хитрая лиса и может очаровать любого. Тебе бы стоило посмотреть на нее, когда она обходила зал на той модной тусовке, и все смотрели ей в рот и были готовы плясать под ее дудку. – Я сжала запястье Хлои. – И еще кое-что – думаю, ты должна это знать. Но подчеркиваю – это только моя теория; вполне возможно, что я сильно ошибаюсь.

– Продолжай, – сказала Хлоя.

Я запнулась, чувствуя себя так, будто открываю доверенную мне страшную тайну, хотя это было вовсе не так, поскольку Сэмми никогда не открывала мне никаких своих тайн, если не считать того, что она открыто заявила мне, что ни за какие коврижки не съедет из дома на Бельвью-райз, пока ее не выставит вон хозяин дома или пока не замерзнет ад.

Я сделала неглубокий вдох.

– Думаю, в прошлом Сэмми пыталась покончить жизнь самоубийством.

Хлоя непроизвольно прижала руки ко рту.

– Почему ты так решила? – спросила она.

– А ты заметила, что она всегда носит одежду с длинными рукавами, я хочу сказать, вообще всегда-всегда, даже когда в прошлом месяце у нас здесь стояла невыносимая жара?

Хлоя кивнула.

– Теперь, когда об этом заговорила ты, – да, я это замечала.

– Ну так вот, когда мы с ней вместе ходили в женский туалет на той модной тусовке на прошлой неделе, у Сэмми задрался рукав, пока она мыла руки, и я случайно заметила, что на запястье у нее жуткий шрам, вот на этом месте. – И я показала на свое собственное запястье, туда, где видела у нее этот шрам. Белый, со стянутой кожей, он выглядел так, что его невозможно было не заметить. Как только Сэмми поняла, что я его вижу, она быстро дернула рукав вниз и повернулась к сушилке для рук. – Разумеется, вполне возможно, что Сэмми получила этот шрам каким-то совершенно невинным образом, – добавила я, пытаясь успокоить Хлою. – Но если она психически неуравновешенна, мы должны быть очень осторожны, когда она рядом. Я имела дело с достаточным количеством пациентов с психическими отклонениями, чтобы знать, что они порой бывают непредсказуемы.

– Сэмми действительно говорила, что страдает от панических атак, хотя я до сих пор ничего такого за ней не наблюдала, – прошептала Хлоя. – Как ты думаешь, она могла намеренно преуменьшить тяжесть своего расстройства и на самом деле оно куда серьезнее, чем утверждает она?

Я пожала плечами.

– Полагаю, это возможно.

– Господи, Меган, а ты не думаешь, что она может попытаться причинить нам физический вред?

– Думаю, нет, – ответила я, стараясь придать своему тону больше уверенности, чем чувствовала на самом деле. – Я просто говорю, что мы должны смотреть в оба, только и всего.

Хлоя содрогнулась.

– Теперь, когда ты открыла мне глаза, мне будет трудно вести себя с Сэмми как ни в чем не бывало. – Она взглянула на ворох газетных объявлений о сдаче жилья. – Ты уже смогла договориться о том, чтобы мы посмотрели какой-нибудь из предлагаемых здесь вариантов?

Я покачала головой.

– В этом не было смысла – все, что здесь предлагается, нам совершенно не по карману. Похоже, аренда очень подорожала по сравнению с прошлым разом, когда мы искали жилье. И даже если бы мы могли позволить себе какой-то из этих вариантов, ни один из них и в подметки не годится нашему нынешнему дому.

– Вот черт, – буркнула Хлоя. – Может быть, Сэмми планировала это с самого начала – заставить нас съехать, чтобы весь дом принадлежал только ей.

Я сухо рассмеялась.

– Я уверена, что Сэмми была бы счастлива, выжив отсюда меня, но не уверена, что это относится и к тебе… возможно, ты этого не заметила, но похоже, она питает к тебе немалую привязанность.

Хлоя поморщилась.

– Знаешь, Мег, я вообще не понимаю, почему съезжать должны именно мы. Этот дом нашли мы, и, на мой взгляд, он наш, а не ее.

– Я полностью согласна.

– Тогда что же нам делать?

Прежде чем я успела ответить на этот вопрос, раздался звонок в дверь.

– Это Том, – сказала Хлоя. – Его поезд должен был прибыть полчаса назад, и он говорил, что со станции пойдет прямо сюда.

Она выбежала из комнаты, и через несколько секунд до меня донесся ее радостный визг – они с Томом воссоединились. Затем последовала долгая пауза – должно быть, они обнимались. Меня кольнула зависть: сама я была по-настоящему влюблена только один раз – он был графическим дизайнером, и мы с ним познакомились, когда я полгода жила в Юго-Восточной Азии после окончания магистратуры. Однако, когда мы оба разъехались, вернувшись каждый к себе на родину, наши отношения быстро распались, ведь он жил в Торонто, так что понадобились бы сверхчеловеческие усилия, чтобы их продолжать. Я до сих пор помнила, как чувствовала себя, когда он ко мне прикасался, – как подсолнух, поворачивающийся к солнцу. А когда мы целовались, мне казалось, что существует только мой рот и что реальны только мои руки на его коже. Я бы все отдала, чтобы опять почувствовать себя так, как тогда; если бы только Пит не оказался таким дерьмом. Я старалась не думать о нем так часто, но это было нелегко – ведь я то и дело видела его в больнице.