Соседка

– Месяц с небольшим назад, я встретился с одним человеком, и у нас с ним был важный разговор. В то время когда мы разговаривали, нам показалось, что мы слышали кого-то, кто находился поблизости. Ветки несколько раз хрустнули, как будто на них наступили. Мой знакомый сходил и осмотрел все вокруг, но никого не заметил. Думаю, что там все-таки кто-то был, и этот человек слышал наш разговор, или его часть. Именно из-за нашего разговора он и пошел на эти страшные преступления. Но он, вероятно, не разглядел меня, просто увидел, что это старик.

– А можно узнать, о чем и с кем был столь важный разговор, если из-за этого кто-то даже решился на убийства, – спросил Тимирбек.

Старик помотал головой.

– Этого я сказать не могу. Я связан словом и не могу нарушить его. Все, что мог я сказал. Я просто хочу, чтобы эти страшные, недостойные преступления прекратились.

Представители закона сидели с хмурыми лицами. Даже Ерохину, мало знавшему о местных обычаях и нравах, было ясно, что больше они ничего не услышат от старика. По-хорошему, старик и сам, в какой-то степени, как бы являлся соучастником преступлений. Возможно, он не сразу догадался, что к чему. Может быть только после того, как произошло второе убийство, он понял, из-за чего убили и к тому же пытали именно стариков. Но после этого еще два человека умерли. Своим молчанием и нежеланием рассказать все, он покрывает преступника, делает его поимку сложнее, препятствует следствию.

– Я понимаю значение и важность данного слова, воккха стаг. Но гибнут люди. Невинные люди. Мы, как я уже сказал, в первую очередь служители закона. Прошу, расскажите все, что вы знаете. Вы же сами сказали, что мы должны остановить убийцу. Так помогите сделать это. Ради своих же односельчан. Ради друзей, с которыми прожили всю жизнь здесь, в одном поселке. Кто-то еще может пострадать, – глаза Тимирбека устремились на застывшее лицо старика.

– Я сказал все, что мог. Я не нарушу обещания. – Старик гордо выпрямился.

– Воккха стаг… – начал Салих, понимая, что никакие уговоры не помогут.

– Да плевать, пусть не говорит, – неожиданно подал голос Ерохин. Салих, Тимирбек и даже старик удивленно уставились на него.

– С кем именно встречался воккха стаг я, конечно, сказать не могу, – Ерохин посмотрел на присутствующих с легкой насмешкой, – но о чем был разговор, примерно, представляю.

Старик застыл, неподвижно глядя перед собой. Салих и Тимирбек слегка подались вперед, с любопытством глядя на гостя из Москвы.

– Воккха стаг встречался с кем-то, кто находится, так сказать, вне закона. Скорее всего, с членом одной из банд, которых, насколько я понимаю, здесь хватает. – Ерохин, взглянул на старика, продолжавшего сидеть неподвижно, с непроницаемым лицом. – Если бы Вы могли рассказать об этом человеке, не опасаясь за его безопасность, Вы бы не пришли к нам, а сообщили все на общем собрании, или как тут называется, когда все жители поселка собираются вместе, для того, чтобы обсудить что-то важное.

Никто из присутствующих не пытался что-то сказать, все взгляды были обращены на капитана. Коллеги смотрели с любопытством и интересом. В глазах старика была почти ненависть.

– Этот Ваш знакомый, либо сообщил вам о том, что он спрятал где-то, в месте которое Вам известно, что-то ценное и важное, чтобы в случае чего, вы смогли передать то, что он спрятал его друзьям. А возможно, он даже не сообщил, а передал это ценное и важное Вам, чтобы Вы все сохранили до нужного момента.

Старик ни разу не пошевелился, не отвел взгляд.

– Уверен, что то, о чем рассказал или передал вам Ваш знакомец, это оружие, причем достаточно большое количество, – Ерохин загнул один палец на руке, – возможно деньги, возможно какие-то золотые побрякушки, награбленные за время войны. И вполне может быть, там есть еще и какие-то документы, которые могут, скомпрометировать этого Вашего знакомого, но которые он хочет сохранить, до того момента, когда, как он считает, придет время пустить в ход спрятанное оружие.

Ерохин по очереди загнул еще три пальца.

– Это так? – спросил Тимирбек у старика. – Наш гость ведь сказал правду?

Старик отвел взгляд от трех служителей закона и уставился куда-то перед собой.

– Можете арестовать меня. Я не мог молчать дальше, видя, что происходит и потому пришел. Но сказать больше я тоже не могу.

Широко улыбаясь, Ерохин откинулся к спинке дивана, и, развалившись самым непочтительным образом, закинул ногу на ногу.