Соседка

После несколько высокопарной, но видимо необходимой, по местным обычаям, речи, слово взял, наконец, молодой, но зато обличенный законной властью, участковый. Салих сообщил, что причина, по которой произошли убийства уважаемых всеми старых жителей селения, установлена. Вкратце рассказав о находке тайника с оружием и ценностями, Салих сообщил, что, не далее как завтра, все найденное будет извлечено из тайника, пересчитано и внесено в протокол, по всем правилам. После чего, он лично, вместе с его уважаемым коллегой из Москвы, оказавшим неоценимую помощь в этом деле, доставит все это добро в город. В конце речи Салих уточнил, что убийца пока остается неизвестным, и следствие по делу будет продолжено. Но, по крайней мере, заверил он, преступлений больше не будет, так как убийца совершал их в надежде нажиться. В самом конце собрания, слово взял Тимирбек. Он сообщил, что в связи со служебной надобностью, он вынужден на несколько дней отправиться в Грозный, но как только он разрешит неотложные дела там, то сразу же вернется и расследование будет продолжено. Убийца непременно будет найден. В завершении следователь тоже выразил благодарность коллеге из Москвы.

Стоя в довольно тоненьком камуфляже, как сказал Тимирбек, для солидности, и, околевая от холода, Ерохин, неотрывно смотрел на лица собравшихся, и слушая довольно пространные речи каждого из выступающих, сопровождаемые беспрестанными отступлениями о чести, о законах и заповедях предков и воззваниями к Аллаху, пытался, поначалу, уловить перемены в поведении кого-нибудь из присутствующих, или хоть что-то подозрительное. Но спустя уже десять минут, плюнул на это дело. В каком-то другом месте, во время подобных мероприятий, заметить, что кто-то нервничает или проявляет какие-то признаки необычного поведения, обычно, мешает, как раз всеобщее возбуждение и активность большинства собравшихся. Здесь же, лица собравшихся, все как одно, на протяжении всей встречи оставались сдержанно-невозмутимыми и определить, какие мысли и чувства обуревают того или иного обитателя горного селения, было совершенно невозможно. Стуча зубами от холода, капитан с нетерпением ожидал конца затянувшегося схода, завидуя одетым тепло и добротно, в соответствии с проклятой погодой, горцам. Все, что нужно, было уже сказано, но суеты и спешки здесь не любили, и приходилось терпеть, стараясь, хотя бы не дрожать слишком явно, чтобы не уронить себя в глазах собратьев чеченцев.

–

Ранним утром уазик Тимирбека отъехал от дома участкового и направился в сторону дороги, ведущей к Шали. Улицы поселения были такими же тихими и безлюдными, как и обычно. Ерохину казалось, что местные жители вообще крайне редко покидают свои дома и делают это исключительно по необходимости. Даже дети, которых наверняка в поселке было не мало, попадались ему на глаза за четыре дня, проведенных здесь, всего несколько раз. Не то чтобы капитан вел какой-то уж слишком разгульный образ жизни в Москве, но от такой размеренности, однообразия и какого-то медлительного, почти застывшего существования его одолевало уныние. Все-таки он и впрямь пришелец из другого мира. Каждому свое. Нужно родиться или прожить достаточно долго в подобном месте, чтобы научиться нормально, как должное, воспринимать здешнюю жизнь, и возможно, даже проникнуться и полюбить ее.

Наскоро перекусив, в начале одиннадцатого, Ерохин и участковый уселись в видавший виды милицейский уазик Салиха, как понял Ерохин, самую распространенную и приемлемую здесь модель автомобиля, и направились в горы. Доехав до места, где с тропы нужно было сворачивать в лес, и соответственно дальше идти предстояло пешком, милиционеры вылезли из машины.

– Ящики, наверное, тяжелые, намучаемся, пока перетаскаем их все к машине, – сказал Салих. – Нужно было попросить кого-нибудь помочь.

– Да, ладно, справимся. Не возвращаться же.

Перебрасываясь, время от времени, отдельными фразами капитан и участковый продвигались все дальше в лес.

Наконец, впереди показалась отвесная стена с растущими перед ней кустами.

– Поближе нельзя было свой чертов тайник устроить, – проворчал Ерохин.

– Поближе его мог кто-нибудь обнаружить. Сюда-то точно никто не ходит, если только случайно забредут.

– До вечера провозимся с ящиками. Придется две, а то и три ходки делать.

Открыв тайник, принялись доставать коробки с патронами, затем вытащили и с шумом опустили на землю первый ящик с оружием, оказавшийся и впрямь очень тяжелым. Неподалеку от кустов хрустнула ветка. Послышался металлический щелчок, потом возня, звук удара, вскрик и рычание.

– Попался! – торжествующе сказал Тимирбек.

Ерохин и Салих выбрались из-за кустов. Отдувающийся, после борьбы, Тимирбек, сидел верхом, на скрежетавшем зубами, предпринимавшем отчаянные попытки вывернуться из-под него, крепком молодом мужчине. Поверженный яростно скреб землю пальцами рук, что-то угрожающе выкрикивая по чеченски. В нескольких шагах в стороне от них валялось охотничье ружье задержанного.

– На тебя, Турпал, наверное, никогда бы не подумал, – презрительно сказал Салих.