Соседский ребенок

– Серьезно? – Я с подозрением смотрю на него. Он даже ухом не повел. Я-то думала, что он придет в ярость. Ведь он всегда так прижимист в финансах. – Я сказала ей, что больше не дам взаймы, пока она все не отдаст. Я все-таки не теряю надежды.

Он хмурится.

– Вы поссорились?

– Если честно, то я не поняла. Что до меня, то я немного разозлилась. Она немного расстроилась и расплакалась.

– Ты довела ее до слез? На тебя не похоже, Кирст.

– Всего одна слезинка, но, думаю, она пустила ее, чтобы разжалобить меня. Она стала рассказывать, как тяжело быть матерью-одиночкой…

– Думаю, это действительно тяжело, Кирст. Может, ты слегка перегнула палку? Уверен, она все отдаст, когда сможет.

– Доминик, я не жадная, просто знаю, что мы больше никогда не увидим эти деньги. А мы не можем себе такое позволить. Я уже превысила кредитный лимит из-за того, что она вчера не вернула деньги, как обещала.

– Давай я переведу на твой счет какую-нибудь сумму, – предлагает он.

– Ты? Спасибо.

– Мне жалко ее, – говорит Доминик. – Ей нелегко.

Я не напоминаю о том, что ее бывший при деньгах и выплачивает щедрое содержание. Я не хочу выглядеть скрягой. У Мел, даже когда ее нет рядом, мастерски получается пробуждать во мне угрызения совести.

– И все же мы не можем ссужать ее деньгами. Я ей так и сказала, так что, надеюсь, она больше не попросит взаймы.

– Ну, раз уж пошли такие откровения, – говорит Доминик, – то и я должен признаться тебе кое в чем. – Он говорит робким, извиняющимся тоном, так как знает, что мне не понравится сказанное. Делает глоток чая.

– В чем? – спрашиваю я. Может, именно поэтому он спокойно воспринял то, что я надавала Мел денег в долг? Может, он собирается признаться в чем-то похуже?

– Мне нужно сегодня выйти на тренировку, – говорит он.

– Ох. – У меня падает сердце. Так я и думала! Конечно, это не конец света, но меня тут же охватывает тревога. В будни, когда он на работе, я смиряюсь с одиночеством, но то, что он бросает нас в субботу, приводит меня в отчаяние.

– Дело в том, – продолжает он, – что и завтра мне надо выйти на тренировку.

– Что?! Два дня подряд?

– Понимаю, прости. Такой график всего на шесть недель. Когда триатлон закончится, я буду раньше приходить после работы, а тренировок станет меньше. Если я хочу победить, мне нужно тренироваться. А иначе нет смысла участвовать в соревнованиях.

– Ты собираешься тренироваться по выходным целых шесть недель?

– Если ты не возражаешь.

Я вздыхаю, представляя бесконечные одинокие недели, и вдруг меня охватывает сочувствие к Мел, которая живет вот так постоянно.

– Послушай, – говорю я, – я не хочу, чтобы ты бросал любимое дело. Просто… мне очень одиноко. А как же Дейзи? Она же так любит, когда ты дома. Мы с ней и так одни целыми днями. Мы с ней с нетерпением ждем выходных, когда ты дома.

– Знаю. Прости. Но ведь ты можешь общаться с Мел, верно? Или со своими родителями… они любят, когда ты приезжаешь.

– Да, могу. Но ты мой муж. Я вышла за тебя, чтобы общаться с тобой, а не с Мел или с родителями.

– Знаю-знаю. – Он смотрит на свою кружку с чаем.

– Разве тебе не нравится проводить время с нами? – спрашиваю я, понимая, что задаю чудовищный вопрос.

– Естественно, нравится! – Его лицо становится пунцовым. – Я обожаю общаться со своими девочками, ты знаешь, что это так. – Он хмурится и качает головой. – Скажи, ты хочешь, чтобы я завязал с триатлоном, отменил свое участие?

– Конечно нет, – отвечаю я.

Спорт – его страсть. В юности он хотел быть футболистом, но у него не хватило данных, чтобы стать профессионалом. Сейчас, когда он приобрел отличную физическую форму, он стал одержим тренировками и соревнованиями. Да, на любительском уровне, однако он относится к этому серьезно, как когда-то к футболу. Когда я работала, то не возражала против его занятий спортом, однако теперь, когда целыми днями одна сижу с Дейзи, я стала очень болезненно воспринимать его отсутствие. Мне противно чувствовать себя такой: одинокой, покинутой. Это не я. Я такой не была. Однако не могу избавиться от ощущения, что он предпочитает тренировки общению с нами. Чувствую себя брошенной. Хотя, возможно, преувеличиваю.

Я отпиваю чаю.

– Все в порядке, – говорю со вздохом. – Конечно, тебе надо тренироваться. Я знаю, что это ненадолго.

– Ты уверена? – Он не дожидается моего ответа. – Спасибо, Кирсти. Я компенсирую тебе это время, когда гонка закончится. Обещаю.