Сосновские аграрники

При выезде из леса в четвертый или пятый раз, смотрю, на дороге стоит автомашина «ГАЗ-69», а рядом с ней – Бойцов. Мы немного пьяные, а он еле на ногах держится. Повелительным жестом руки он остановил меня. Жалею до сих пор, что остановился. Надо было проехать. Я его не знал, и он меня. Я высунул голову в окно кабины и говорю ему: «Что тебе нужно?» Он спрашивает: «Что везешь?» Я отвечаю: «Бензин!» Он требует: «Заправь бак моей автомашины». Я ему говорю: «Плати три рубля – заправлю». Он как закричит на меня: «Я тебе, бездельнику, покажу три рубля», – и становится на подножку, пытаясь открыть кабину. «Ты знаешь, кто я? Я – председатель райисполкома. Я – Советская власть. Я – Бойцов Иван Нестерович. Я тебя, негодяя, сотру в порошок. Немедленно предъяви мне путевку и права». Я ему спокойно говорю: «Я тебя не знаю и знать не хочу, и не кричи на меня, а то вылезу из кабины, от меня запросто ты не отделаешься. Тогда уж тебе придется ложиться в больницу», – и поднес к его лицу кулак. Шура схватила меня сзади и сказала: «Поехали, не связывайся с ним». Свое лицо она от него прятала, так как он ее знает. Я толкнул его в грудь, с подножки он упал в песок и отполз от колеи, тогда я уехал. Он кричал мне вслед: «Я знаю тебя, ты с Рожковского совхоза. Я скажу Трифонову, чтобы завтра направил тебя к Асташкину. Считай, что у тебя прав нет».

Я его нисколько не боюсь, – продолжал Каблуков, – но встречаться с ним не хочу.

– Все ясно, – сказал Зимин. – Если он был пьяный, тебе нечего опасаться, он тебя не узнает.

– Может узнать, – возразил Каблуков, – но я его не боюсь.

– Иди и собирайся на рыбалку. Будь готов, как пионер, – сказал Зимин. – Скоро должен приехать Чистов.

Чистов приехал после окончания работы. В конторе сидел один Зимин. Зимин вышел встретить его. Чистов спросил:

– Может, поедем до места рыбалки на автомашине?

– Вряд ли, Анатолий Алексеевич, – ответил Зимин. – Опасно, застрянем где-нибудь в болоте, и рыбалка пропала.

– Что верно, то верно, – улыбаясь, сказал Чистов. – Тогда пошли пешком.

– По-видимому, придется с ночлегом, – продолжал Зимин. – Ночевать будем в зимнице, там сегодня никого не должно быть. Все косят и убирают сено. У каждой работы горячая пора.

– Там видно будет, – возразил Чистов. – А, кстати, Каблуков охотник?

– Вроде, – ответил Зимин, – с ружьем не расстается, таскает его всегда с собой, а убивает что или нет, не знаю.

– А если приехать к нему на охоту с одним товарищем с области? – спросил Чистов.

– Не советую, Анатолий Алексеевич, – возразил Зимин. – Через день об этом вся округа будет знать.

– Тогда молчу, – согласился Чистов.

На реку Сережу пришли, когда было еще светло. Небесное светило низко висело над лесом. Каблуков с Чистовым ставили сети и ботали. Зимин готовил дрова и разжигал костер, чистил картошку для ухи. Хотя рыба, еще не подозревая об ухе, плавала в реке. Ни одной крупной рыбы в ботальную сеть не поймали, поэтому уху варили из мелочи – окуней, ершей и плотвы. Пока чистили мелкую рыбу, она отняла много времени, и варили уху, надвинулись сумерки.

Каблуков через каждые пять минут просил у Зимина:

– Налей полстаканчика, видишь, весь мокрый, да и внутри пожар. Представляешь, будто напился бензина, и он там воспламенился.

– Представляю, – отвечал Зимин, – но выпьем все вместе и запьем ухой.

Душистая уха была готова. Собака Боб, верный друг Каблукова, заняла свое место, чуть поодаль. Смотрела немигающими глазами то на Каблукова, то на его котелок, в который была налита порция ухи. Сегодня Зимин уху варил в своем котелке, не доверяя Каблукову. Каблуков для аппетита выпил стакан водки, до ухи не дотрагивался. Закусывал колбасой, свежими огурцами и помидорами. Затем четыре раза повторял, то есть пил и закусывал.

Пили и ели молча. Первым заговорил Каблуков. У него больше не хватало терпения, чтобы о чем-то не рассказать, а может, и с большой прибавкой.

– Как хорошо жить на свете, – начал он.

Собрал рыбные кости и куски хлеба к себе в котелок, залил ухой и подставил к сидевшему Бобу, приказал не трогать. Боб стоял над котелком, но не ел.

– У меня по животу словно Иисус прокатился. Никакого жжения не стало. Кругом вижу только приятное. Даже редкие комары, если до выпивки я их ненавидел, сейчас так умильно пищат. Боб, начинай ужин.

Собака с жадностью накинулась на еду.

– Ты ему для аппетита налей полстакана, – пошутил Зимин.

Каблуков принял за совет и спросил:

– Может, ему в уху долить?

Чистов громко захохотал.

– Ты попробуй его из стакана напоить. Мне кажется, не откажется.

– Пробовал, – сказал Каблуков. – Не хочет пить, злится.