Сосновые острова

Когда же он почти уснул, Йоса вдруг заговорил. Один-единственный раз у него было свидание с девушкой. Он пригласил ее в традиционный ресторан. Они сидели на татами за темной лакированной ширмой, она отделяла их нишу от общего зала и была столь гладко отполирована, что могла бы служить зеркалом. Девушка была так хороша собой, что Йоса не осмеливался поднять на нее глаз и лишь разглядывал ее мерцание на поверхности ширмы. Когда она встала, чтобы пойти в туалет, ее юбка задралась выше колена, и Йоса в отражении увидел, как юбка запылала. Ему бы тогда насторожиться, даже еще раньше, ему бы давно понять, что эта девушка — лисица, принявшая облик женщины. Лисы — оборотни, мастера превращения и способны на любые колдовские хитрости. Так, они умеют зажигать огонь кончиком носа или кончиком хвоста, умеют вызывать иллюзии и одержимость. Воспламенившаяся юбка была ясным сигналом, но Йоса с таким жгучим восхищением следил за движениями ее ног, что сам себе приписал оптический обман из-за смятенных чувств.

Они мало говорили в тот вечер, зато много ели: кальмаров и тунца, ломтики из корня лотоса и черные водоросли в форме палочек, салат из медузы. Ели суп и мясные фрикадельки, соленые сливы и соевую спаржу, глубоководных креветок, морских гребешков, сладости из тофу во фритюре с рисом и кунжутом.

Йоса не осмеливался заговорить, он сидел, склонив голову над тарелкой, смущенно моргал на еду на столе и на сверкающую ширму. Девушка ждала, что Йоса заведет разговор на какую-нибудь тему, что поведет беседу и она сможет стабилизировать его речевой поток с помощью разнообразного набора подтверждающих и ободряющих звуков и междометий, в соответствии с последовательным разделением ролей. Она комментировала морские гребешки посредством «ах» и «ох» и «да-да», она кивала снова и снова над каждым куском рыбы, но поскольку Йоса завис, она перешла в наступление. Она стала спрашивать о его гастрономических предпочтениях, его любимой музыке, его хобби, самых традиционных бесхитростных вещах, но он был не в состоянии поддержать даже этот элементарный разговор, у него пересохло во рту, хотя он беспрестанно пил чай, он отвечал односложно, поглощал огромные порции риса, заказывал всё новые блюда, краем глаза следил, как она легкими движениями управляется с палочками, и молчал. Наконец, она стала рассказывать о себе, наверное, чтобы спасти вечер, а еще, видимо, потому что он умел слушать и она вообразила, будто он ее понимает. В этом она ошиблась: он хоть и слушал, но смысл ее речей оставался для него темен, так что теперь он мог отрывочно вспомнить лишь один эпизод.

Ее родители только что провели обряд благословения нового автомобиля, а ее брат на другой же день разбил машину в хлам. Ему, конечно, несказанно повезло, что он вообще жив остался, отделался легкими царапинами, но вера ее родителей теперь вызывает у нее большие сомнения: много ли толку в этом синтоистском ритуале, на который возлагали такие надежды, потому как именно он призван был уберечь от беды автомобиль и его пассажиров. Не совершили ли родители ошибки, ведь брат не присутствовал на церемонии, это она была с родителями на парковке, она кланялась и проходила этот обряд; или родители, быть может, мало заплатили, или она отнеслась к обряду недостаточно серьезно, или подобную церемонию вообще не следует воспринимать всерьез, все эти причитания и песнопения, удары гонга, украшение автомобиля пучком белых бумажных полосок, раздачу освященных табличек?

Она роптала на весь мир, спорила сама с собой, одним словом, обычные противоречия с религиозной традицией, неизбежно возникающие в определенном возрасте, однако Йоса впоследствии убедился, что все эти разговоры были лишь попыткой усыпить его бдительность и симулировать образцовую нормальность, потому что когда в тот вечер они целовались на прощание, вернее сказать, когда она вдруг дерзко дотянулась своими губами до его рта, опять взметнулось пламя и обожгло ему губы. Лисья морда опалила все его тело насквозь, и ему внезапно стало ясно, что на самом деле происходит, ибо никогда прежде не испытывал он такого сильного жжения. Он оттолкнул ее прочь, повернулся и убежал куда глаза глядят, даже не домой, лишь бы не видеть ее коричневой юбки и белых чулок, и последнее, что он увидел, был огромный лисий хвост: он мелькнул и скрылся за углом.

Они ходили в одну школу, но с того дня он стал делать вид, что не замечает ее. Его родители сочли его поведение не стоящим обсуждения, родители девушки смертельно обиделись, и вся школа шушукалась об их свидании; лучше бы ему уже тогда спрыгнуть с моста. Но он пребывал в таком смятении, что вообще ни на что не мог решиться.

Он поступил в университет, покинул родительский дом и уехал в другой город — расстояние врачует сердечные раны, спасибо ему. Йоса отказался от чайной лавки отца, он надеялся начать новую жизнь. Однако не мог забыть ту девушку. Ни одна женщина с тех пор не привлекла его внимания. Он одержим, его поработил призрак лисицы.