Составительница ядов. Не влюблю, так отравлю

Он медленно подвинул бокал к моему краю стола. А сам сел на диван, закинув ногу на ногу и, откинувшись на спинку, закрыл глаза.

Я выполнила приказ, но встала так, чтобы загородить бокал собой. Не то чтобы я собиралась жульничать, просто не  хотела показать, как дрожат мои руки.

Всё знаю, Ванда рассказала, что надо делать, и всё же я жутко боялась. Вдруг что-то пойдёт не так, и я буду виновна в его смерти?

Не прощу себе, не смогу с этим смириться, тогда одна дорога -- в Непроторенный лес. Стану лесавкой, буду мстить всем живым, потому что среди них нет его.

Страх на секунду парализовал волю, и я пролила несколько капель на столешницу, которая тут же впитала сок. Он оставил на гладкой поверхности пятна, похожие на чернильные кляксы.

В воздухе разлился густой запах горечи и леса.

— Давай скорее!

— Ты уверен? — спросила я, не оборачиваясь, Флакон, в котором я принесла ядовитый сок, опустел, я спрятала его обратно и достала фиолетовую свечу, завёрнутую в чёрный бархат.

Пальцы не слушались, я чуть не выронила её на пол. Но зажгла от горящей свечи.

— Уверен, не бойся, сегодня ты узнаешь обо мне больше, чем я бы хотел, но такова цена.

— Пообещай мне кое-что, — решилась я произнести, когда уже, держа наполненный бокал, приблизилась к Кестору.

Он продолжал сидеть на диване, не меняя позы. Внешне выглядел до безобразия расслабленным, у меня даже закралась мысль, не разыгрывает ли он меня с этим ритуалом, чтобы испытать, стану ли беспокоиться, выполню ли свои обещания.

Не попытаюсь ли от него избавиться, наконец.

Но я сразу отогнала эту мысль: Ванда не стала бы в этом участвовать, она относилась к ремеслу травницы и отравительницы, как к священнодействию.

Ни за что хозяйка бы не позволила устраивать этот спектакль  ради глупой проверки! Травы обидятся, перестанут служить, силы не отдадут.

— Ну что ты, волнуешься? — Кестер схватил меня за свободную руку и прижал её к своим губам. — Тебе ничего не угрожает.

— А тебе? — спросила я торопливо и вспыхнула от смущения. Выдала себя с головой, надо быть осторожнее. Я откашлялась и продолжила как можно равнодушнее: — Зачем тебе это?

— Нужны силы для предстоящего дела. Помнишь, я показывал тебе три артефакта в шкатулке? Скоро придёт время ими воспользоваться.

— Это стоит того?

Я, наконец, выдернула руку из его горячих, крепко стискивающих мои пальцы ладоней.

Он ничего не ответил, молча принял бокал и осушил его до дна, не сводя с меня синих глаз, в полутьме, несмотря на горевшие повсюду свечи, казавшихся почти чёрными, провалами, из которых на меня смотрело чудовище.

Оно сожрёт и не подавится, а я даже не стану сопротивляться.

— Обещай мне, Кестер! — внезапно сказала я, почти выдернув из его руки опустевший бокал. — Когда всё это закончится, ты выпьешь со мной красного вина. И больше никогда не заставишь это повторять. Я не хочу ничего знать о делах Магов.

— Когда ты так просишь, София, то я не могу тебе отказать, — на его губах мелькнула одна из тех улыбок, которые обещали многое, но ничего конкретно.

Кестер медленно опустился на спину, вытянул ноги и закрыл глаза, всё ещё продолжая улыбаться. Я села рядом, подвинув стул, и приготовилась ждать.

Смотрела на его заострившийся хищный профиль, наблюдала, стараясь не вскрикнуть, за тем, как глазницы вваливаются, кожа сереет, и ничего не чувствовала, кроме дикого желания немедленно всё прекратить.

Я взяла с собой противоядие, умолила Ванду приготовить его.

Цветы ромашки. Стебли мятлика лугового и растолчённый корень мандрагоры. Всё смешать и вскипятить на воде.

Это было универсальным средством, но хозяйка предупредила: может не сработать. Против Слюны Загробного пса нет настоя.

Я уже потянулась за заветной бутылочкой, как свет вокруг помер, словно огромное существо задуло свечи лёгким дыханием.

Наступила тьма, а потом, спустя непродолжительный миг, я увидела свет, услышала музыку вальса и пошла на него. Чтобы при следующем вздохе  очутиться в танцевальном зале среди кружившихся пар.

Глава 22

— Передайте это письмо ему, — услышала я женский шёпот откуда-то справа.

Я стояла и смотрела, а меня никто не замечал. В разгаре бала никому нет дела до призраков.

Девушки были в светлых платьях с пышными юбками, шуршащими от любого движения.

Повсюду горели свечи, весело трещали дрова в камине. За высокими окнами стояла промозглая поздняя осень, заглядывала в них и удивлялась, царапая оголёнными ветками деревьев в стёкла: «Как? Вы не слышали, скоро зима!»

— Ах, Лизнет, ты неисправима, он давно не отвечает на твои письма, — другой, спокойный и полный печали девичий голос вывел меня из задумчивости. — Сказано же, вам не быть вместе. Ему наследство не достанется.

— Передай, я умру без него, зачахну.

Пары кружились, широкие юбки на плотных каркасах мешали двигаться легко и проворно, делая девушек неповоротливыми, а их движения — скованными.

Эта мода давно прошла. Я видела такие наряды в журналах, выставленных в витринах Торгового квартала. Их носили раньше, много раньше.