Сотня цветов. Японская драма о сыне, матери и ускользающей во времени памяти

Сидеть в пустой квартире было выше моих сил, так что я отправилась в супермаркет, чтобы закупиться продуктами на ужин. Приготовлю его любимые гамбургеры и потушу в сахаре морковь. Он наверняка оценит.

Вышла из супермаркета – по огромному пакету в каждой руке. Прямо напротив – двери аптечного бутика.

У нас дома как раз заканчивались бумажные салфетки, так что я окунулась в пучину белого света люминесцентных ламп этого заведения.

С прилавка, что был у самого входа, взяла по упаковке салфеток и туалетной бумаги и направилась дальше вдоль стеллажей. Банка шампуня, мыло, гель для стирки, к нему в комплект – кондиционер, так и понесла все это в руках, крепко прижимая к себе.

Сколько же времени уйдет на то, чтобы это все израсходовать? Месяца три, а может, и полгода… Надеюсь, по крайней мере, что ничто не разлучит нас с Асабой-сан, прежде чем все эти средства закончатся. Наступит ли такой день, когда я пойду покупать нам новую бутылку шампуня?

Все уже вываливалось из рук, но я решила зайти еще в цветочный магазин у станции. Я думала купить веточку

²⁷² живых цветов. А еще вазочку: здесь-то у нас ее нет. Подумать только: с момента переезда в этот город я ни разу не покупала цветы…

По возвращении домой я обнаружила Асабу-сан, лежавшего перед телевизором. Трио комиков пытались рассмешить зрителей сценкой по донельзя избитому шаблону.

Но Асаба-сан смеялся от души. Он напомнил мне нашего соседа, которого я на днях застала в кафе. Перед глазами всплыл образ мужчины, что набивал рот лапшой и хохотал, несмотря на то что лицо его не выражало ни капли радости или восторга. Быть может, в образе соседа мне явилась проекция Асабы-сан из будущего…

– Прости, – промямлил Асаба-сан, не отводя взгляда от телевизора. Ему всегда с трудом давались извинения.

– И ты меня прости. Ладно, я на кухню: ужин нам быстренько приготовлю.

Вот и помирились. Я закатала рукава и встала за плиту.

30 НОЯБРЯ

У Асабы-сан был выходной, и мы сходили в столовую, которая находилась на нижнем этаже здания общественных собраний. Отобедали коронным омлетом, как я уже давно планировала. Вкусно, да и досюда от дома рукой подать – хоть каждый день ходи. Но почему-то на то, чтобы добраться до этого заведения вместе, нам потребовалось больше полугода.

Люди – до того, что находится в шаговой доступности, руки у них всегда доходят в последнюю очередь. Впро-²⁷³ чем, не стоит, наверное, всех под одну гребенку… Но вот у Асабы-сан такая особенность есть.

В последнее время мы вдвоем редко куда-либо выбираемся. Да и секс как-то исчез из наших отношений.

6 ДЕКАБРЯ

Материнский инстинкт – такая заковыристая вещь.

Я никак не могу с ним совладать. У меня в душе комок

спутанных, непонятных чувств: там, кажется, и забвенная

любовь, и жалость, и печаль… Он лишает меня всех сил,

я не могу ступить ни вправо, ни влево. А вот по Асабе-сан

так даже и не скажешь, что он испытывает хоть что-то

отеческое.

24 ДЕКАБРЯ

Поехала сегодня закупаться продуктами для рождественского стола, причем аж в другую часть города – в район Санноми. Я набрала все, что было нужно, и после этого мы в кафе на крыше торгового центра встретились за чашечкой чая с Y. С тех пор как мы спустя два десятилетия случайно встретились, изредка стали устраивать встречи вдвоем: сегодня вот виделись уже в третий раз.

В прошлый раз, да и в позапрошлый я рассказывала о своей выдуманной жизни: о сложных отношениях с соседями, о достижениях сына на спортивных соревнованиях, о планах съездить на новогодние праздники в родной город. Иногда ворчала на «мужа». Конечно, я не

²⁷⁴ продумывала историю заранее: она сама каким-то чудесным образом рождалась в нашем с ней диалоге. История семейной жизни, пускай ничем не выдающейся, но по-своему – по-простому – счастливой.

– Кстати! Недавно в нашем доме к людям забрался домушник, представляешь!

Временами хотелось поделиться тем, что происходило на самом деле.

– Ужас какой! У вас все в порядке?

– Да пробрались только в одну квартиру на первом этаже,

нас никто не тронул.

– Ну слава богу, что все обошлось, – с облегчением выдохнула Y и со спокойной теперь душой сдернула с кусочка торта клубничку. Она обладала богатой палитрой эмоций и в качестве холста искусно использовала доставшееся ей от природы рельефное лицо и все многообразие мимических мышц.

– Только вот без последствий не обошлось.

– Что случилось?

– Да из-за этого случая сосед, с которым мы все это время ограничивались дежурными приветствиями, оживился:

стоит нам пересечься – он лезет со своими разговорами.

Ребром вилки я отделила кусочек торта, не задевая клубники: завидую легкости таких людей, как Y, которые сразу же съедают ягоду.

– Ой, тоже напрягают такие соседи, которые липнут ²⁷⁵ с назойливыми беседами. Может быть, взрослые люди не должны себя так вести, но вот я, например, заслышав, что кто-то приближается к лифту, в который я зашла, начинаю судорожно тыкать в кнопку, чтоб дверь быстрей закрылась.

– Да, понимаю тебя: я каждый раз, как с кем-то у нас пересекаюсь, теряюсь: не знаю, что делать, что говорить или не говорить…