Сотня цветов. Японская драма о сыне, матери и ускользающей во времени памяти

Вдруг последовала череда взрывов. Идзуми подскочил, до конца не понимая, происходило это во сне или в реальности. В темно-синем небе блестели белые искры фейерверка.

– Знаешь, я всегда хотела жить в таком месте, откуда было бы хорошо видно фейерверки, – послышался Идзуми голос матери, которого ему так не хватало. Мама словно сидела рядом. – Я и не думала, что мое желание так неожиданно окажется исполненным.

Спустя пару месяцев после того как Юрико вернулась из Кобе, она приняла решение возобновить репетиторство, но на новом месте. Идзуми догадывался, что мама стремится, так сказать, открыть чистый лист, чтобы заново полноценно вести «материнскую» жизнь. Но сыну тогда еще сложно было проникнуться ее чувствами.

Вечером первого дня в новом и абсолютно пустом доме они с мамой на веранде вместе наслаждались арбузом, когда вдали в небо поднялся фейерверк. Вот только из-за расположившихся впереди зданий-переростков можно было увидеть лишь верхнюю часть вспышки. Иногда фейерверки раскрывались так низко, что о их существовании можно было догадаться лишь по звуку взрыва. Некоторые поднимались высоко, но и те показывались из-за домов максимум наполовину.

– Как же красиво… Это лучший фейерверк из тех, что я когда-либо видела, – восхищалась Юрико. Ее глаза улыбались.

– Да ну! Только половинки и видно!

Идзуми, не переставая жадно кусать арбуз, заерзал на месте, пытаясь найти точку, из которой вспышки фейерверка будут видны лучше всего.

– Но для меня он все равно лучший! Представить только: мы сидим вместе в этом пустом доме и смотрим на фейерверки, которые видно только наполовину!

Сын тоже находил в этом прелесть. А еще он находил ее в профиле матери, в уголках глаз которой от света вспышек отблескивали вот-вот готовые вылиться капли слез.

– Я вот каждый раз смотрю и думаю…

– Мм?

– Разве это не грустно? Фейерверки отгремят, и тут же из памяти все улетучится. Не вспомнишь, ни какого цвета они там были, ни какой формы…

– Может быть, и так… Но ведь даже если цвет и форма забудутся, то воспоминание о том, с кем ты этот фейерверк смотрел, какие эмоции ты тогда испытал, – оно же останется. Верно говорю? – обратилась она к сыну, переведя на него взгляд и взяв за руку.

– Ну да… Такое не забывается, – согласился Идзуми и, глядя на очередные поднявшиеся половинки вспышек, тихо добавил: – Думаю, я навсегда запомню сегодняшний фейерверк.

– Уверен? – заулыбалась Юрико, глядя на сына. – Забудешь ведь. Все люди постоянно о чем-нибудь забывают. Да оно и к лучшему.

* * *

В небе на глазах у сидевшего в опустошенном доме Идзуми непрерывно взрывались разных цветов фейерверки. Ни одна вспышка не показывалась больше чем наполовину.

Спустя двадцать с лишним лет, воочию наблюдая полукруглые фейерверки, он до малейших деталей вспомнил тот разговор.

«Забудешь ведь», – зазвучали в ушах провидческие слова матери.

А ведь Юрико помнила этот эпизод до самого конца. А Идзуми – забыл. А полукруглые фейерверки, оказалось, были все это время прямо под носом. Но сын не смог показать маме то, что она так сильно хотела вновь увидеть на закате жизни.

Идзуми поглотило чувство вины, нахлынула жгучая горечь, он весь затрясся. Опустился на пол, свернувшись и обхватив себя за колени. Идзуми стонал от боли, не в силах даже оформить издаваемые звуки в слова. Под взрывы полукруглых фейерверков в памяти его одна за другой вставали сцены из жизни, когда сын с мамой еще были вместе. По щекам потекли слезы.

«Мама, прости. У меня совсем вылетело из головы…

Я так хотел за все тебя поблагодарить до того, как твои воспоминания исчезнут… За то, как ты со слезами на глазах прижимала меня к себе, когда я потерялся в парке развлечений. За то, что после работы еще и всю ночь не спала, чтобы сшить мне новую сумку для спортивной формы. За то, что всегда отдавала мне часть своей порции тамагояки. Что так дорожила подаренной мной косметичкой в цветочек. Что на спортивных соревнованиях, несмотря на то что тебе наверняка неловко было кричать, твой голос поддержки звучал громче всех остальных. Что после выпускной церемонии в шестом классе пригласила меня отпраздновать это событие в кафе. Что до седьмого пота крутила педали велосипеда, чтобы свозить меня на настоящий бейсбольный матч. За горячий суп в снежной хижине. За электрогитару – это был такой сюрприз! Я, правда, хотел немного другую, но все равно был безумно рад. За ту поездку, в которой я еще выловил огромную рыбу. Для тебя же эта рыбалка тоже была первой в жизни…

Как я мог так просто забыть?»

* * *

– Завтра первый день в новой школе. Волнуешься?

На улице отгрохотали взрывы последних фейерверков, и из прихожей раздался звук дверного звонка: привезли вещи. Пустые комнаты быстро наполнились разными коробками.

– Ничего я не волнуюсь. Я ж уже не маленький.

Идзуми вскрывал коробки в поисках тех вещей, которые понадобятся завтра. Только их он и доставал. Нашлась школьная форма, портфель, туфли, учебники.

– Тебе форма еще как раз? А то эту уже с начала седьмого класса носишь, надо бы, наверное, новую купить.