Сотник

— Именно. Тут ведь дело какое. Сама лампа в изготовлении не так сложна. И вариантов ее множество. Главное, ухватить суть. Просто толку от них без карбида никакого.

— То есть покупать у тебя карбид, а лампы уж самим ладить?

— Как вариант. С другой стороны, можно побегать по Москве. Я уж не раз и не два видел, как в лавках торгуют не нашими лампами. Да и карбида с каждым разом приходится выделывать все больше.

— Хм. Подумать надо.

— Подумай, Гаврила. Подумай. Тем паче может статься и такое, что мы те лампы выделывать перестанем. Иных забот полон рот. Мы свое на карбиде возьмем.

— Хм. А что, толково. Пусть лампы ладят все кому не лень, чем их больше, тем тебе лучше.

— Верно мыслишь, дружище. Так что как поступить, решай сам. Ладно, побегу я. Служба. Ты где остановился-то?

— На постоялом дворе в Мясницкой сотне.

— Ага. Знаю такой. Навещу вечерком, посидим пображничаем. Нужно же мне отдариться за Вильно.

— Так там-то ты вроде угощал, — лукаво стрельнул взглядом парень.

— Ну и что. Зато быстро понял, что нечего скакать, подобно блохе, и каждый должен заниматься своим делом. Так что до вечера.

— Ну, до вечера, — задумчиво почесав густую бородку, ответил парень.

Вот так вот. Теперь Карпову нужно хорошенько подумать, как быть. Впрочем, век сейчас вообще неторопливый, есть возможность для принятия взвешенного решения. Время на это тратить как-то не с руки, но обрастать знакомствами и связями в купеческой среде вовсе не помешает.

Наскоро переговорил с Серафимом, выслушав его ежедневный доклад о ходе работ. Указаний никаких давать не стал. Незачем. Работа однообразная и даже рутинная. Все идет по накату. Так что самое лучшее, что можно сделать, — это не мешать отлаженному механизму.

Пока говорил с Серафимом, Данила подвел лошадь, и Иван, тяжко вздохнув, взлетел в седло. За прошедшее время лихим кавалеристом он, конечно, не стал, но на лошади держится довольно уверено. Впрочем, ну его, этот транспорт. Надоел хуже горькой редьки.

Была мысль смастерить себе легкую коляску на рессорах. Но, поразмыслив, отказался от этой затеи. Что ни говори, но стрельцу все же не по чину такой экипаж. Пусть он и стоит всего лишь в шаге от дворянства, однако благородным не ровня. Нагружать же себя проблемами ради того, чтобы угодить Ирине, не стал.

Это только кажется, что построить такой экипаж несложно. На самом деле трудностей более чем достаточно. К тому же экипаж выйдет чуть ли не на вес серебра. Уж больно много на него потребуется дорогого металла. Ну и плюс сама металлообработка: это не дерево, а значит, трудозатрат куда больше.

Иное дело, если значительно удешевить выплавку металла, над чем сейчас и работали отец и сын Карповы, да поставить изготовление карет и экипажей на поток. Вот тогда совсем другой коленкор, и можно будет подумать о подарках. Как это было с тем же огнестрельным и холодным оружием…

До Преображенского добрались довольно быстро. Относительно, конечно. Но все же заснеженная дорога хорошо наезжена, день хотя и морозный, но солнечный. А потому удавалось выдерживать весьма приличную скорость. Так что не прошло и получаса, как они уже въезжали на территорию полка.

Николая ожидаемо на месте не было. Хотя что тут странного. На его плечи сейчас свалилось такое количество дел и неразрешенных вопросов, что он буквально изнывает под этой ношей. Парень-то молодой, горячий. Но, надо отдать ему должное, ответственный. А потому старается не оставить без внимания ни одной проблемы.

Правда, в той горячности и лихорадочности, с которой он хватается за все и сразу, заметно самое обычное юношеское нетерпение. Вот хочется ему отправиться в поход на Азов. Просто жуть как хочется. И ведь добьется своего, пусть его и не пускают туда под самыми благовидными предлогами.

Хм. Вообще-то вполне справедливыми. Нечего лезть в военный поход, коль скоро на тебе целое государство. Война, так или иначе, окончится. Государство же, за которое ты несешь ответ, останется. И коли поход окажется неудачным, царству нужна будет сильная рука, и пусть не такая уж мудрая, но голова.

— О-о, Иван! Добро пожаловать. Какими судьбами?

Карпов так и замер в дверях рабочего кабинете де Вержи, рассматривая его хозяина с нескрываемым недоумением. Нет, понятно, что у них наметились кое-какие дружеские отношения. Ну как дружеские — так, с натяжечкой. А потому такое откровенно радостное приветствие удивило.

— Здравия тебе, господин полковник.

— И ты будь здрав, сотенный. Проходи, присаживайся.

— С тобой все в порядке, господин де Вержи? — недоверчивым тоном поинтересовался Иван.

— Абсолютно.

— А с моей стороны не будет хамством полюбопытствовать, отчего у тебя такое великолепное настроение?

— Недоумеваешь, отчего я рад видеть именно тебя?

— Точно.

— Ну так ведь это ты меня надоумил быть более активным с Ириной Васильевной.

— И?

— И это дало результат. Великая княгиня Хованская вовсе не прочь стать великой княгиней де Вержи.

— Вот даже как. Ну что же, тогда все понятно. Поздравляю.

— Я вижу, ты не удивлен?