Сотри случайные черты

— Здравы будьте, бояре. Что за кипиш? — Быстро поняв, о чём идёт речь, он презрительно процедил, глядя в глаза Романову: — Ты как-то говорил, корсиканец, наш поединок не последний, ты прав — не последний. Лиза, знай, что противника нельзя гладить по щеке, его нужно бить. Примерно вот так. — И с силой ударил Ника, правой, без замаха, точно в челюсть. Ник, кажется, и не пытался защититься: как стоял, так и упал, потом медленно поднялся, отряхнул одежду. — Мы в расчёте. И помни, мудак, что сплетничать — дурной вкус, за это у нас бьют.

Это был уже не тот Романов, пришедший в университет почти три месяца назад: беспечный, заносчивый, горделивый корсиканец, по меткому выражению Девятова. Сейчас Ник выглядел другим: беспомощным, обессиленным — несчастным. Бернгардт даже стало жаль его. Все молчали.

— Понимаю, ты меня ненавидишь и имеешь на это полное право, но поверь: я никому не говорил о тебе гадости, пожалуйста, поверь, — Романов сказал это тихо, не разрывая зрительного контакта с Лизой. — Ты мне очень нравишься — правда, потому отправлял SMS со стихами любимых авторов. Что чувствовал, о том и писал. Хотел показать, что я другой, не тупой мажорик, что могу относиться к девушке серьёзно, по-настоящему. — Последние слова он не говорил, почти шептал, потом и вовсе замолк. Повисла пауза, а после прозвучало резкое: — Я бы никогда не сделал ничего против Артёма, потому что люблю его и уважаю. И ничего не сделал бы против тебя. По той же причине.

— Хватит врать, — гаркнул разозлённый Девятов. — Кто тогда придумал байки об Артёме Юрьевиче и Лизе?

Бернгардт схватила за рукав Сашку:

— Успокойся. Я ему верю. — И повернулась к Романову: — Прости, ошиблась. Ты не виноват.

Такого рода выводы подтверждались, впрочем, наблюдениями, сделанными только здесь и сейчас, но Бернгардт очень хотелось верить брату Артёма. Ник вымученно посмотрел на девушку:

— Лиза, не знаю, кто распускает сплетни, но точно не я.

Бернгардт, боясь разреветься, кивнула и, резко развернувшись, направилась, кусая до боли трясущиеся губы, к аудитории, где должна была состояться контрольная по экономике. Прозвенел звонок, и в кабинет не спеша вошла, как всегда, улыбающаяся Кустовская. Лиза никак не отреагировала на её появление, она сидела, уставившись в одну точку: думала уже не о себе, а о том, как вся ситуация отразится на судьбе Артёма.

— Бернгардт, не витайте в облаках, — вывел её из раздумий голос Иветты Борисовны, — лучше займитесь решением задач.

Лиза невольно окинула её оценивающим взглядом. Смотрела, будто первый раз, отмечая красивую фигуру, высокий рост, дорогой наряд, длинные окрашенные в чёрный цвет волосы, распущенные по плечам, большие зелёные глаза, пухлые губы, покрытые едва заметным блеском. Иветта Борисовна время от времени красиво вскидывала голову, отбрасывая волосы, и тогда Лиза видела её длинную шею. Всё в этом образе было продумано, во всём чувствовалась уверенность.

Кустовская на время углубилась в телефон, а вскоре громогласно сообщила:

— О, ваш преподаватель по логике в сети. Сейчас передам от вас приветы, — и со значением посмотрела на Лизу.

Преподавательница быстро набрала номер Самохина, а когда тот взял трубку, заговорила непривычно ласковым голоском:

— Здравствуй, дорогой, как твои дела? Нет-нет, у меня всё в порядке. Готовлюсь к нашей свадьбе: по каталогу заказала себе платье. — Она на мгновенье включила громкую связь и снова пристально посмотрела на Лизу.

Самохин со свойственным ему сарказмом ответил:

— Надеюсь, твоё платье ничуть не дешевле, чем полёт в космос госпожи Пересильд?

Все засмеялись, и преподавательница, недовольная его сарказмом, быстро отключила громкую связь.

— Да, ещё мы с папой выбрали ресторан, уверена, милый, тебе понравится, вечером вышлю меню. — И ушла со связи. Вскоре, обратившись к студентам, Кустовская горделиво бросила: — Скажу по секрету, через месяц я буду подписывать все документы как Самохина.

— Поздравляем, Иветта Борисовна. Счастья вам с Артёмом Юрьевичем, — наигранно радостно откликнулись Лизины однокурсники.

Бернгардт их не осуждала, ибо студенты — люди подневольные, за перспективу легко сдать зачёт или экзамен, скажут ещё и не то. «За что такая экзекуция? Экономка решила в довершении всего устроить мне показательную порку?» — подумала Лиза. В груди заныло от нехорошего предчувствия, но Лиза заставила себя успокоиться: «Не сейчас. Надо написать контрольную, не давать Кустовской повода надо мной посмеяться». Сдав работу, Лиза направилась к выходу, ей хватило сил только на то, чтобы выйти из кабинета с гордо поднятой головой. Сейчас ей хотелось только одного: спрятаться от чужих глаз, и она отправилась в обычно пустовавший туалет, находившийся возле актового зала. Девушка, расходуя последние силы, нависла над краном с водой и даже не повернула голову на звук открывшейся двери: было уже всё равно. Девятова попыталась поддержать подругу:

— Пфф, Лизка, не знаю даже, что и сказать. Да, Самохин — хороший парень, наверное, даже слишком хороший, поэтому…