Соцгород – 2 против секты

Понравилось Шамему на Марсе жить. Вот уж месяц минул. А на Марсе, как один день. И всё дивно ему! всё здорово! Вечером к Марсианке ходит, ночь под пальмой прохлаждается. Днём по северу шастает, там прохлада, ручьи под мостами текут, дышат туманами. Наш в лесу шишки собирает, радуется. Музыку слушает. Взял дудку вырезал, к губам поднёс. Внутреннюю музыку изливать начал. Сперва жалобно так, затем повеселее. Тут марсиане пришли, послушать, все носатые, чернявые. У каждого по четыре руки. Двумя можно деток держать, третьей сумку, а четвёртой затылок чесать, али в носу ковырять, когда засвербит. А тут у всех в сердце засвербило, от музыки! Марсиане стоят, чешутся, под рубахи лезут. Всё равно свербит. Да что же это такое? И четыре руки не помогают, и двадцать пальцев на каждой! А свербение продолжается, усиливается, нарастает. И нет с ним ни какого сладу! Тут нашего к себе одна марсианская барыня призвала. Она мимо проезжала в карете. Пока лучи щербатые сквозь тучи просачивались, на жирную марсианскую землю намазывались, барыня Нашего и приметила. К себе призвала на службу. Свербильную. Барыни они такие им кто на них работал, а самим лень. Свербильно-свербильно стало на Марсе, красно, божественно, синё! Как-то Наш спрашивает:

– Где у вас тут яблони?

Молчат востроносые, четверорукие, разбегаются в ужасе. Кто куда…

Ладно. Пошёл Наш сам искать яблоню. Долго шёл. И однажды видит: белолепестковое, сочноплодное, нежнокрылое существо. Подошёл ближе, аж, дух захватило – яблоки висят, много! Спелые! Сорвал одно. Съел. И у самого сердце засвербило, домой захотел. И так сильно! До слёз! вот бы снова тятьку-мамку обнять. Вот бы припасть к их щекам, вот бы теплотой обмыться! Стал звонить им по мобильному телефону. Сперва не дозвонился. Со вторго раза только вышло. И то – Варвара ответила:

– Але,– говорит.

– Домой хочу, – Наш отвечает.

– Правильно…

– Тогда денег дайте.

– Откуль они у нас? – Варвара заплакала. – Пёс все пожрал. Нетути…Так-то, голубарь! Псина эта чёртова ненасытная. Вечно голодная. А тут ещё чего выяснилось, что не кобель это, а сука…

– С чего вы взяли? – Удивился Наш.

– Так она ногу не забирает. А всё садится, с кобелём недавно якшалась, а с сукой никак! Такие у нас трудности. Ты уж сам как-нибудь выкручивайся…

Наш понял, что говорить больше не о чём. С людьми всегда так, то не наговоришься вдоволь, то не знаешь о чём, говорить вовсе. Оно, конечно, можно о погоде. Но какая погода на Марсе? Вот в Усть-Птичевске то вёдро, то солнце, то метель, то гроза, то ветер, то давление атмосферное, то буря магнитная, то облачно. Вот это погода! Переменная облачность с дождём, переменная облачность без дождя, а то дождь без облака. И не просто дождь тебе, а ливень. И откуда чего берётся?

Наш после разговора с Варварой несколько опечалился. Они и понятно. К барыне обратно идти смысла нет, не примет. А новых друзей нет.

– Ты не от мира сего! – Говорят.

Оно и верно. Не с Марса он. и пахнет от него яблоками. Совсем негоже. Если бы прелью болотной сыростью, мхом ли. То ладно. А-то яблоками! Не по-нашему! И смирный он, не дерётся. Не матерится, не ворует! А только краснеет и музыку слушает. Ту, что внутри – жалейную, печальноосенюю, ну-кось, ну-кось медосборную, ну-кось, ну-кось берегинную. Сто лет её берегли за семью замками, в сундуке кованном. В ларце секретном. И на тебе в сердце умотала, поселилась там, одомашнилась. Из дикой в ручную превратилась. А кому надо, что она у тебя внутри? Кому интересно? У нас любят про случаи разные, про ужасы, про аварии, смерти, изнасилования, грабежи, издевательства, потери! А про музыку нет! Ни капли!

– Вот бы страсти услыхать. Как мужик бабу побил. Свою! Сколько рёбер изломал? Как она кричала, бедная!

– Вот ещё случай был. Девка домой пришла. А у неё в ванной мужик голый. Убитый. Она туда-сюда. Что делать? Если кому сказать, то на неё подумают. Что убила она этого мужика. Тогда де вка решила положить мужика в мешок, но деньги себе взяла. Жаль добро топить. Мужик не добро. Он труп, а деньги пригодятся и мобильный тоже, подругам звонить! Ну, скажи, что не дура?

– Как есть дура! Её по этому телефону вычислили. Мстители! И словили… Правильно! Не жадничай.

– А вот второй случай. Маньяк объявился. И скользкий. Как угорь. Не поймать! Но страшный. Господи, спаси! Он одну бабу за грудь схватил. Она и вспыхнула вся, оттого, что рекламная была. Вот мальяка и осветила. Увидали его люди. Тоже поймали! Тоже, знать. Дурак!

Эти речи вспомнились Нашему. Речи славные утопистные, бархатноиглистые!

Пошёл Наш в читальню Марсианскую. Как раз время было. А там концерт идёт. Одного Хромого-глухого-нездешнего. Такая фамилия. А может, псевдоним. Сейчас мода на это дело. И придумают же себе клички! Махоморова, та, что романы про грибы пишет, или Ядовитов, он про змей, или Убиваюкогохочу, этот боевики строчит!

Сел Наш на скамейку. Слушает.

– Тоже мне критикуют! – Говорит Мухоморова. – А вы сами пробовали к перу прикоснуться? А если прикасались. То зачем? Письмо черкнуть или анонимку, так? Или жалобу какую!