Сейчас трудно себе представить, да и вряд ли стоит гадать, к чему привело бы дальнейшее развитие указанных тенденций, однако внутренние процессы в нашей стране были существенно модифицированы войной и послевоенным восстановительным периодом. Во-первых, вновь понадобилась жесткая дисциплина, без которой невозможно было бы противостоять столь мощной враждебной силе, и сформировавшаяся структура, несомненно, сыграла здесь положительную роль. Во-вторых, война, будучи величайшим общенародным бедствием, восстановила в значительной степени положение, когда окружающая среда оказывает давление не только на всю иерархическую структуру “номенклатурного класса” в целом, но и на каждый ее элемент в отдельности, что делает ее менее замкнутой в себе. Поневоле вводились новые порядки, приходили новые люди; критерий компетентности получил более высокий статус. Все это притупило остроту болезни, а в послевоенный период она в основном перешла в хроническую форму. “Искусственное дыхание” продолжали делать, но уже стремясь как-то приноровиться к естественным ритмам организма. Но беда в том, что ритмы эти сложны, приноровиться невозможно и процесс постоянно дает сбои. А перестать делать “искусственное дыхание”, т. е. централизованно управлять жизнью страны как в общем, так и в частностях “номенклатурный класс” был просто не в состоянии: ведь это и значило потерять свою общественную роль, сойти с арены истории. Добровольно это не делается никогда. Реформы, как всегда в таких случаях, ничего не решают – необходимы революционные преобразования, которые привели бы к изменению формы собственности на средства производства и как следствие – к новой классовой организации, к новому этапу развития социализма.
Социализм – последний строй в разделенном мире (коммунизм будет уже иметь глобальный характер). Его развитие, как и развитие остальных формаций, происходит на основе внутренних законов, но в переломные моменты, как и в других случаях, в нем важную роль играет внешний фактор – ведь “мы живем не только в государстве, но и в системе государств”.32 То внешнее воздействие на социализм, без которого не могло бы произойти его революционных преобразований, на переходных этапах может оказать только все тот же (хотя и измененный под его воздействием) капитализм. И вне взаимодействия социализма и капитализма понять характер современного общественного развития как одной, так и другой системы не представляется возможным. Пока темпы нашего экономического развития, хотя и снижающиеся по мере удаления от “естественной” генеральной линии развития, превышали совокупные темпы развития капиталистических государств, мы имели достаточно ясные перспективы и во внутреннем, и в международном плане. Это обеспечило стабильность нашего социалистического государства, всей социалистической системы в мире, а также – что чрезвычайно важно ввиду роли социализма в развитии всего человечества – выполнение нашего интернационального долга, поскольку “главное свое воздействие на международную революцию мы оказываем своей хозяйственной политикой”.33
А темпы эти все еще были достаточно высокими. Даже в послевоенный период, как мы видели, они более чем вдвое превышали темпы развития ведущих капиталистических стран. Какой же огромный “запас прочности”, какую громадную положительную инерцию должен был накопить социализм, чтобы, несмотря на крайне неблагоприятные условия (действие реакционных сил внутри, последствия разрушительной войны, внешнее давление “цивилизованного мира” и т. п.), продолжать, пусть и с замедлением, вызванным прогрессирующим загниванием, движение в темпе, столь существенно превышающем темп развитых капиталистических государств!
Но даже такой колоссальный запас инерции не вечен, и если его не пополнять, неизбежно должен израсходоваться с течением времени. А внутренний источник исчерпался полностью. Достаточно взглянуть на приведенные ниже цифры, характеризующие “динамику застоя”, – среднегодовые темпы роста национального дохода страны по пятилеткам (в процентах):
8 (1966 – 1970) 9 (1971 – 1975) 10 (1976 – 1980) 11(1981 – 1985)
7,8 5,7 4,3 3,6