Социум

С каждой секундой я все лучше осознавал, во что вляпался. Вернее, во что меня втравила бывшая возлюбленная. Да, случается, расплата за минутное удовольствие настигает спустя много лет. Передо мной встал крайне неприятный выбор: сделаться палачом собственного сына или позволить ему забрать у меня последнее. Угроза второго варианта пока не имела стопроцентного подтверждения, и только поэтому я все еще колебался. Майя сумела-таки под конец достать меня до самой печенки, хотя не думаю, что это было ее главной целью. Скорее всего, перед решающим противостоянием она попросту нашла способ избавиться от тяжелейшего морального и физического бремени, перевалив его на того, кто удачно избегал родительского ярма последние четверть века. Что же, я не мог ее винить. В новом раскладе угадывалось даже что-то вроде жестокой справедливости, равнодушной к запоздалым терзаниям.

Не спеша (кроме появления дурацкого орбитального лифта, я не видел причин для спешки), я отправился к колодцу. Зачерпнул кружкой воды из ведра. Выпил, впервые не ощутив вкуса. Вторую кружку вылил на голову лежащему. Пока он стонал, ворочался и приходил в себя, до меня дошло, что я даже не знаю его имени. Почему она мне не сказала? Решила, что так мне будет легче от него избавиться? В любом случае, независимо от ее соображений, я не хотел знать, как его зовут.

Я зашел в дом, выгреб из ящика стола все свои вспомогательные игрушки и рассовал по карманам. Некоторые из них еще не приходилось использовать по прямому назначению, но у меня возникло предчувствие, что теперь пригодиться может любая. Затем вышел на веранду и взял лежавший на перилах охотничий нож. Почти ритуальный.

Однажды некий холофабрикант — тварь под ником Front 66 — подослал ко мне моих родителей. Найти изображения отца можно без проблем, мамины — немного сложнее, но и для этого не нужно заглядывать в мой семейный альбом с его скудным содержимым. Результат обманул даже меня… в полумраке, в первую минуту. На большее Front 66 вряд ли рассчитывал, это была психологическая атака. Довольно невинная, надо признать.

Ублюдок выбрал самую глухую пору ночи, когда я как раз завис где-то между бессонницей и рваным обманчивым забытьем. Началось с того, что я услышал присутствие родителей в доме. Привычные бытовые звуки, которых не замечаешь, пока они не смолкают навсегда. Я поднялся с кровати и вышел из своей комнаты. Мама возилась на кухне. Отец смотрел по телевизору репортаж о своей смерти.

Он был довольно известным человеком, и ему устроили пышную церемонию. С речами, оркестром, долгим прощанием и всей пошлостью живых, провожающих умершего в последний путь. На экране как раз появился открытый гроб. Камера медленно приближалась, демонстрируя усыпанного цветами покойника.

Будто завороженный, я застыл на пороге гостиной. И думал: если это хотя бы на сотую долю мой отец, то что он должен сейчас испытывать? Да, одно из самых страшных моих воспоминаний — отец, который, спокойно и тихо сидя в любимом кресле, смотрит на собственные похороны.

Потом я, конечно, пришел в себя и ощутил те самые швы, что выдают фальшь даже при очень хорошо сшитых масках. А Front 66 не очень постарался. Впрочем, это его не извиняло. И это ему не помогло. Я нашел его. Больше он никого не побеспокоит своими посланиями. И больше меня никто не навестит…

К сожалению, я не мог таким же образом избавиться от собственных призраков. Я был введен в заблуждение всего на несколько секунд, но призракам хватило и брошенной кости. Визит тоже был кратким, однако оказалось, что от этого ничуть не легче. Во мне надолго засела дикая и в то же время навязчивая мысль, что эти подделки, эти холофабрикатные копии моих родителей ничем не заслужили ожидавшей их участи. У настоящих хотя бы была прежняя жизнь. Но чем эти хуже тех, настоящих? Только тем, что я кое-что знаю про них или мне кажется, что знаю? И отсюда уже было рукой подать до вопроса: имею ли я право отреставрировать их?

Я разрезал капроновый шнур, стягивавший ноги пленника. Руки пока решил оставить связанными. Не тронул и повязку на глазах. Кроме того, следовало дважды взвесить, стоит ли отдирать скотч. Вдруг холофабрикаторы уже взяли на вооружение достижения каббалистов? Шутка.

Если отбросить самообман, которому мы предаемся, пытаясь оправдать свое бездействие, то я, конечно, попросту тянул время, не зная, что делать дальше. Нарастало раздражение. Чем бы ни закончился этот день, жизнь уже никогда не будет прежней. Кто виноват в этом? Во всяком случае, не я.