Соцветие Лилии (СИ)

— Нам всего по двадцать шесть, дорогая. Не тридцать, а двадцать. Это ещё даже не четверть нашего века.

«Я намного старше тебя», — хотелось закричать мне. — «И я уже умирала раз, и знаешь, это было не очень».

Но смотря в эти по-детски наивные карие глаза, наблюдая за очаровательными ямочками, слушая очередные глупости вроде «всё будет хорошо», осознание невосполнимой утраты приходило всё отчётливее. Он не поймёт меня, несмотря на то, что любит.

И он не вернётся.

— Вполне возможно, я буду жалеть о том, что отпустила тебя сегодня из-за этого чёртового письма.

Лорд Певерелл стал неожиданно серьёзным. Мужчина вновь подошёл ко мне, обнимая меня со спины и кладя мне голову на плечо.

— Я вернусь. Обещаю. И мы уедем из Англии, как ты и хотела. Мы поселимся где-нибудь во Франции, в Нарбонне, или в России, недалеко от твоих… твоей семьи. И мы родим детей, и отправим их в школу, и будем жить ещё долго-долго, настолько, что станем отравлять своим присутствием жизнь наших пра-правнуков.

— Они будут любить тебя и бояться меня, — усмехнулась я, поддаваясь очарованию этой химеры. — И у меня будет обязательно любимая правнучка, названная в честь моей матери. И я буду лично её обучать.

— Сделаешь из неё ещё одного маленького демонолога, — хохотнул мужчина, легко целуя меня в висок; вдруг тон его стал серьёзным, а голос — тихим и каким-то надрывным. — Я всё равно вернусь. Обещаю. Всего лишь очередное задание.

— Я верю.

Он ещё раз усмехнулся, поцеловал меня на прощание и воспользовался присланным портключом. А я всё так же стояла у распахнутого настежь окна, вдыхая ночной пряный воздух, и думая только о том, что — о боги — ложь никогда ещё не давалась мне так тяжело.

***

Он не вернулся.

Через пару суток в моей спальне появился лишь окровавленный Эммануэль. Мужчина что-то отчаянно сжимал в кулаке и непрерывно бормотал какой-то бред об ангеле бездны, о магическом мире и о катастрофе. Несколько секунд я просто смотрела на него, не в силах поверить в случившееся. А потом мне в руку вложили перстень моего собственного мужа.

И что-то во мне взорвалось.

Я колотила по его груди руками, я орала, что он должен был сберечь его. Кричала, что никогда его не прощу. Что он в ответе за всё.

Император проявил своеобразную заботу, усыпив меня, но тогда я злилась на него ещё больше. Проснулась я уже глубокой ночью, пока Эммануэль сидел рядом и гладил мои волосы.

— Просто послушай меня, Лилс, — попросил он, и в его глазах отразилась паника. — Прошу тебя.

После эмоциональной вспышки, случившейся несколькими часами ранее, я чувствовала себя абсолютно опустошённой. У меня не было сил даже подняться с постели или попросту повернуть на собеседника голову. Жизнь словно стала серой, выцвела, потеряв все краски.

Меня никогда не тяготило общество мужа. И я, уж тем более, никогда не жалела, что заключила с ним брак сразу же после выпуска из школы. Подумать только, мы прожили вместе почти десяток лет, а я всё ещё любила двух людей.

— Реликвия оказалась порталом, — начал Эммануэль, а я старательно напрягалась, пытаясь понять хоть что-то. — Точнее, если быть более верным, точкой призыва. Он пытался обезвредить её, но вместо того вызвал Стража. Им оказался один из высших демонов. Аваддон на контакт не шёл, а ты ведь сама знаешь, что нужно для запечатывания такого портала…

Повисла неловкая тишина. Нервно хмыкнув, я отвернулась от мужчины и сжалась в комок.

Конечно же, я знала. Демонолог либо обладал достаточным опытом и знаниями, чтобы, если получится, с демоном договориться, а если не получится — отозвать его обратно, либо у него недоставало сил, чтобы завершить цикл. А если демонолог был неважным — оставалось только одно средство. Да, оно было панацеей, но требовало того, на что не шёл почти что никто.

— Жертва, — хрипло отозвалась я. — Добровольное самопожертвование. Тогда энергия души идёт на запечатывание Врат, и…

Голос сорвался.

Если он запечатал собой врата, то это теперь точка невозврата. Вернуть его невозможно. Его попросту больше нет.

— Не стоит терять надежды. Всё-таки он был родичем самой смерти, — усмехнулся Эммануэль, пытаясь успокоить меня.

— Даже смерть не всевластна, Мэрсенарри, — тяжело вздохнула я.

Тишина в спальне казалась гнетущей.

— Я буду с тобой, пока ты не оправишься. Я буду вести дела теперь твоего Рода. Я…

— Оставь меня.

Мой ангел застыл, смотря на меня с нескрываемым ужасом.

— Что?

Я села в постели, смотря на него. И всё-таки, сколько бы я не убеждала себя, что так будет лучше для нас всех, сколько бы не убегала от него, сколько не пряталась — судьба вновь и вновь сводила нас вместе. Быть может, стоит наконец попросту это принять, успокоиться и постараться жить дальше?

«Если бы не ты, Поттер бы не погиб».

Предательская мысль засела в подсознании, словно выедая изнутри.

Если бы не я, Поттер остался бы Поттером, не полез бы в демонологию и в Гильдии, не узнал бы Императора…

…если бы не я, он мог бы жить.