Соцветие Лилии (СИ)

— Не знаю, — беспечно ответила я, пожимая плечами. — Кто знает, что будет дальше? Я больше не хочу влюбляться, Том. Это больно.

— Но порой подобное выходит из-под контроля, — задумчиво пробормотал Реддл. — И эта любовь ломает тебя.

— Мы любим тех, кто нас не любит, и губим тех, кто в нас влюблён, — процитировала я на русском и улыбнулась. — К сожалению, ты прав, зачастую любовь приносит как раз страдания, а не то счастье, за которым гонится большинство.

— Красиво, — прошептал Том и остановился, глядя на меня и улыбаясь. — Это русский, да?

— Именно.

— Язык восхитительный.

Мужчина задумчиво уставился в небо, продолжая невесомо касаться кончиками пальцев ветки. Я зачаровано смотрела на то, как остатки льда и снега тают, стекая с неё прозрачными каплями, как набухают почки, и как они лопаются, выпуская на свет ярко-зелёные, свежие, нежные листья.

Том протянул мне распустившуюся ветвь орешника и загадочно улыбнулся.

— Оставайся такой же оригиналкой, Лилс, — тихо сказал мужчина, глядя мне в глаза. — А русский я всё же выучу.

Комментарий к Глава 10

А ВОТ И ПРООДДАААА

ПАМПАМПАМПАААААМММ.

Я всё ещё в деревне, с неудобной клавиатурой, но зато дома появился тырнет, так что главу прислали с:

Когда выйдет следующая - не знаю, ибо КАК ЖЕ МНЕ НЕПРИВЫЧНО С ЭТОЙ КЛАВИАТУРОЙ ГОСПОДЬ БОГ ПОМОГИТЕ.

Жду отзывов :3

И надеюсь, что глава не разочаровала~

Люблю вас <3

========== Глава 11 ==========

Она такая сонная, в сером кардигане,

Мимо людей, что её окружают.

В руках ее кофе, но он не согревает,

Ведь в этом городе всё о нем напоминает.

— Лили, пора вставать.

Голос Элис вырвал меня из странного состояния какой-то полудрёмы. Я села в постели и протёрла руками глаза.

Февраль подходил к концу. Морозы уже почти что сошли на нет, хотя погода всё ещё не баловала нас таким желанным теплом: напротив, март обещал быть холодным. Впрочем, мне даже нравилась такая погода. Не один февральский вечер я провела на подоконнике, за очередной интересной книгой, в компании кота и кружки какао. В доме Каркаровых — и в моём доме тоже — было тихо, тепло и спокойно.

Пол был прохладным, так что я постаралась преодолеть расстояние от собственной кровати до ванной в рекордное для меня время. Наконец, я уселась на бортик ванной и оперлась локтями о раковину, настраивая воду на нужную мне температуру. Когда ноги достаточно привыкли к прохладе, а я немного проснулась, пришлось встать. Глаза мазнули по зеркальной глади: на меня смотрела худая, глазастая рыжая девчонка. Честно говоря, ребёнком я была красивым… но кое-что меня определённо начало беспокоить. Например, рассматривая старые фотографии, на которых была изображена настоящая Лили, я начала замечать кое-какие несоответствия с нынешним обликом. Нет, конечно, я понимала, что дети растут быстро, что физиологические изменения — это нормально, да и взгляд у меня стал более осмысленным, тяжёлым, нежели у той весёлой хохотушки, но ведь правда… Глаза стали более глубокого, тёмно-зелёного оттенка, щёки уступали место скулам — пока ещё не ярко выраженным ввиду возраста, но всё-таки скулам, пальцы рук стали несколько длиннее, а веснушек значительно поубавилось. Апогеем стало то, что одна знакомая Наны, увидев меня, принялась поздравлять Каркарову с рождением дочери. Видно было, что женщина нервничала, но упрямо ждала, когда я задам вопросы. И сегодня я таки решилась это сделать.

Но не подумайте, что мне здесь было плохо. Напротив, я впервые за всё время, проведённое в этом теле, была настолько спокойна и даже, можно сказать, счастлива.

На самом деле, ощущение правильности происходящего не покидало меня вот уже которую неделю. Я настолько комфортно чувствовала себя в обществе этих людей, мне было настолько хорошо в этом месте, что я готова была поклясться: счастье, такая эфемерная и вечно ускользающая материя, постоянно было где-то неподалёку; а порой так близко, что я могла почувствовать даже его запах.

Счастье пахло фирменным пирогом Наны, отдавало запахом старых книг в фамильной библиотеке и содержало в себе нотки аромата вечно свежих пионов, стоящих в симпатичной вазе на журнальном столике в гостиной. Счастье виделось мне за поворотом чуть крошащейся старой кирпичной стены, угадывалось в морозных узорах на стекле моей спальни, в огне камина и в тёплом ворковании домовушки, которая неизменно баловала меня печеньем с какао перед сном и всегда приносила в постель кота, устраивая его рядом, когда я уже спала.

Нет, я прекрасно понимала, что отчасти вела себя некрасиво по отношению к Эвансам: они потеряли обеих дочерей, и, если с Петуньей у них могло бы ещё что-то наладиться после её выпускного, то младшую дочь они, казалось бы, потеряли в тот самый момент, когда я заняла место настоящей Лили.

Я не знала, как объяснить своё настроение. Мои письма отсылались в дом к Эвансам раз в два дня, и во мне поселилась твёрдая уверенность, что они доходят, ведь ответы шли с той же регулярностью. Немного скомканные и неуверенные, но они шли.