Соцветие миртериума

Ида назвала нужные растения и пояснила, что именно собирать. После окинула меня скептичным взглядом и на всякий случай ткнула пальцем в каждое из искомого отдельно. Я направился добывать ингредиенты и провозился не слишком-то долго, но, когда вернулся, девчонка снова спала, улегшись боком на скамейку. Теперь ее мое присутствие уже ни капли не смущало. Я тяжело вздохнул, стянул свой мундир, свернул и подложил ей под голову. Ида коротко улыбнулась во сне.

Некоторое время я рассматривал девушку, такую маленькую и беззащитную перед этим бездновым миром с его идиотскими правилами, в котором кто угодно, видящий ткань мироздания, может быть магом и основой общества, а вот конкретно она – нет. Затем глянул на корзину с травами, снова вздохнул и решил идти искать помощи. Обернувшись, заметил Тэммо, который издали, с удивлением и тенью веселья за мной наблюдал. Прекрасно, вполне подойдет.

Мальчишка проинспектировал мою добычу, выдал каменную ступку и велел все набранное размолоть в кашицу. А еще дал пузырек с какими-то красными кристалликами, которые наказал добавить после ровно четыре штуки. Инструкции оказались проще некуда, так что я вернулся к Иде, уселся на край скамейки и приступил к делу.

Травница проспала с полчаса. За это время я успел исполнить первую часть положенного и приступил ко второй – бережно сжимая пальцами крошечный пузырек, аккуратно ссыпал на ладонь четыре красные крупинки. Все происходящее я счел до ужаса умиротворяющим занятием и, если честно, начинал понимать Иду с ее восхищением алхимией. Действительно, прекрасное искусство, особенно для восстановления душевного равновесия.

Девчонка проснулась, резко поднялась, оценила картину и звонко, радостно расхохоталась.

– А может, и неплохой алхимик, – выдавила она сквозь смех.

– Я не маг, – хмыкнул я.

– Разве дело только в магии? – Она уселась поближе и с интересом изучила то, во что я превратил ее ингредиенты. – Нити – лишь инструмент, как ножницы.

– Вот тут бы наши маги с тобой поспорили, – я покосился на нее. – Они свои Нити почти боготворят.

– К любому инструменту следует относиться с уважением и аккуратностью. – Ида коротко дернула плечом. – Это не поклонение, лишь понимание, что без него нет и твоего искусства. Разве ты боготворишь свой меч? Но ведь это тоже инструмент, просто… Я вижу, что ты заботишься о нем. Это для тебя не только кусок металла, верно?

Я коротко кивнул.

– А что? – Она с азартом на меня посмотрела.

– Символ, наверное, – я дернул плечом. – Того, кем я являюсь. Воином. Офицером. Равелом. Там много смыслов, Ида, но они все сводятся к одному. Ко мне и к тому, что я несу в этот мир.

– И с нами так же, – она довольно кивнула, встала и принялась бродить среди растений. – Для магов Нити – тоже символ. Того, чем они являются и что несут миру. Вот Иръят, он плетет Разум, чтобы исцелять. Ему плевать, кого – друга или совершенно чужого мальчишку-алхимика. Он просто делает то, что может. Отнестись с уважением и бережно не значит поклоняться, значит ценить то, что имеешь, и использовать во благо. Любое искусство – это дар мироздания. Твой меч или наши Нити. Понимаешь?

– Ты говоришь за всех магов разом, Ида? – Я приподнял бровь. – С вашим-то к ним отношением? Неужели одна короткая встреча так многое изменила?

– Ничего она не изменила, – девчонка тряхнула головой. – И наши отношения, боюсь, не изменятся никогда, как бы мне ни хотелось обратного. Просто… любой, кто видит Нити, должен иметь право учиться их плести. Так, как сам того желает, если соблюдает должное отношение. В это не следует лезть, Рэго, не следует диктовать, что плести или на чем использовать. Наши зелья и их узоры – это результаты, каждый из который до ужаса важен миру и людям.

– Откуда в тебе эта сумасшедшая тяга к справедливости? – не выдержал я. – От такой жизни, как ваша, можно ждать чего угодно: ненависти, желания отомстить, зависти. Но уж точно не подобных слов.

Девчонка смерила меня насмешливым взглядом и мягко улыбнулась:

– Когда видишь слишком много дурного, Рэго Равел, хочешь, чтобы это никого не касалось. Если сам измазался в грязи, не странно ли желать, чтобы кто-то упал в нее так же?

Я смотрел на нее практически с восхищением. Ида, милая, замечательная девочка, как? Просто как тебе удается? Как получается произносить такие слова среди всего, во что маги обратили твою жизнь и жизни твоих родичей? Я злился на Детей Нитей, всего лишь слегка коснувшись того, что представлял собой быт алхимиков, а она говорит то, что заставляет и меня самого устыдиться своего гнева.

– А что твой символ, Ида? – спросил я с улыбкой. – Какой из своих инструментов ты любишь больше других?

Она оглядела сад, но так, словно попыталась немного потянуть время перед ответом. А после коротко кивнула на миртериум.

– Из-за твоего имени? – уточнил я, хоть и понимал, что с ее отношением к реальности это самый маловероятный исход.