Соцветие миртериума

Они с Рэго прожили в браке больше пятидесяти лет. За это время случилось много и доброго, и злого. Семья, как и наша армия, приняла Иду тогда с распростертыми объятиями, нам всем было плевать глубочайше, как там называется ее искусство и что за собой несет. Солдатам и офицерам хватило единственной истории о том, что она спасла мою шкуру, чтобы отнестись с искренним уважением. Мама и сестры вообще об алхимиках никогда не слышали и слушать не желали, а вот разбитый на нашем небольшом заднем дворе алхимический огородик оценили более чем и полюбили там прогуливаться по вечерам. Рэго опасался, что Иду заденет такое праздное пренебрежение трудом, но ей было все равно. Ей вообще было совершенно без разницы, кто и где по ее саду гуляет, если не наступали на растения. Ни мама, ни сестры никогда себе такого не позволяли – они прекрасно видели, сколько сил и времени Ида вкладывает в свой огородик. Да, помогать не желали, конечно, ни капли, но берегли со всей аккуратностью с самого первого дня. С магами все было труднее. К Иде в Серионе относились ровно так, как того требовал ее титул и статус одной из Детей Нитей семьи Равел. На ее принадлежность к алхимикам закрыли глаза, а к экспериментам и исследованиям отнеслись, как к чудачествам богатой дамочки. Ида вечно отшучивалась, что уж лучше так, чем безразличие и презрение, но я чуял, как ее задевает подобный расклад. Еще этот ее странный кокон. Нет, казалось бы, совершенно обыкновенный кокон мага Разума, но слишком уж непонятно перевитый, не как у других. И оттенков фиолетового там было куда больше привычного одного. Ни я, ни Иръят никогда не спрашивали – в конце концов, Ида сквозь всю свою жизнь пронесла девизом мысль, что никому не следует лезть к чужим Нитям и диктовать, как правильно. То, что те Нити Разума, который плела она, словно чужие для нас, мы оба уверились за годы полностью. Я не понимал и десятой части ее узоров, странных, непривычных. Я не знал, что они несут, и мог сказать лишь, что они работают. Наверное, все мы, Дети Нитей, приблизительно так и видимся не-магам. Творим неизвестно что, но результат заметен. Серионцы из Дома пытались спрашивать Иду насчет ее кокона, но травница искренне отвечала, что с ним все в порядке, да и не видит она его вовсе. Любопытство постепенно сошло на нет, а сама Ида стала элементом декора Равелов, дамочкой с причудами, но милой. Этаким забавным приложением к генералу. Надо ли говорить, что это не добавляло нашей Иде ни доброго отношения к магам, ни, собственно, мягкости характера. Они терпели друг друга, а объективность и тяга к справедливости диктовали Иде оставаться вежливой, непредвзятой и плевать на собственные эмоции к окружающим. А они… Честное слово, бездна меня забери, им бы, упертым туулам, хоть каплю этих объективности и беспристрастности.

На долю Рэго и Иды выпало и ужасного. Гибель старшего сына и сумасшедшая опустошенность ею младшего, который потерял брата-близнеца. Слава богам, в Дех-Раадене нашелся тот парень, Преемник Денно, который умудрился каким-то чудом вернуть нашему Рэйо интерес к жизни после смерти брата. Когда единственный оставшийся их ребенок пришел в себя, казалось, все наладилось вновь. Но дальше – смерть отца Иды, болезнь Тэммо, которую мы бессильны были излечить полностью, лишь отсрочить конец, череда бунтов в Сууледе, зацепившая и Миртсин. А после, почти год назад, нас покинул и Рэго. Он ушел рано, слишком рано, и я еще выскажу этому бездновому болвану все, что думаю по его поводу, когда сам отправлюсь за ним, но теперь уже ничего поделать не могу.

Я понимал Иду. Ее в Серионе больше ничего не держало, а город она так и не полюбила. Все ее существо было сосредоточено в особняке Равелов, где наша травница несомненно была счастлива многие годы, но за стенами этого дома для нее не оказалось мест, связанных с теплыми воспоминаниями. Она все чаще уезжала в Миртсин и все дольше оставалась там. Говорила, что переживает за брата. Но я понимал, что она не выдержит долго. Что мечтает вернуться туда, на родину, на поляну соснового леса, в деревню, которую всегда любила бесконечно. Раньше, многие годы назад, радости в поездках к родичам ей добавлял и Алво, младший внук, в котором она души не чаяла. Единственный маг в обеих наших семьях за два поколения. Она с восторгом мне рассказывала когда-то, как мальчишка помогает ей в ее огороде и внимательно слушает о растениях. Надеялась, что он изберет путь алхимика. Но чем старше Алво становился, тем сильнее в нем проявлялись те же самые презрение и безразличие к зельеварению и его мастерам. Тем больше он становился магом, не желавшим и слушать о любом искусстве, кроме избранного им. Она любила Алво, как и прежде, но с каждым годом, с каждым его новым вывертом, он причинял ей все больше и больше боли. А теперь Ида сдалась окончательно.

– Прекрати, – не оборачиваясь, бросила она. – Твои тоска и сочувствие меня с ума сводят. Я ничем не заслужила жалости, Эльин.

– Ты знаешь, я бесконечно хочу, чтобы ты осталась с нами. И не смею тебя держать.