Сотворяющая

Но получается, что когда она не спала, там, снаружи, то этого мира не было? И всех этих людей не было. Но в таком случае есть ли они на самом деле? Или это все же не сон. Ну или по крайней мере не совсем сон.

В который уже раз за день Мирра хохотнула и поднялась на ноги. Близился вечер, а это значило, что скоро придет Адрий, точнее его приведут. И он принесет еды и воды, и вынесет помои. Адрий приходил утром и вечером каждый день, почти каждый день, и все эти две недели он не разговаривал с ней. Даже не здоровался, и только смотрел на нее, надеясь, что она все поймет. А то и вовсе не смотрел. И она понимала. И только однажды, на пятый день, им удалось немного поговорить.

Адрия приводили на цепи, и охранник, каждый раз новый, но всякий раз грубый и противный, коршуном нависал над ним, следя за каждым его движением.

Сами охранники тоже молчали, хотя видно было, что им хотелось высказаться и в адрес Мирры, и в адрес Адрия очень нелестными словами.

В тот день, на пятые сутки заключения, только поутру, охранник завел Адрия, хмуро посмотрел на пленницу, а потом, бросив конец цепи на пол, вышел. Но самое удивительное было в том, что Адрий поздоровался. Впервые.

В первую очередь он разложил перед Миррой ее завтрак: черствый хлеб, задубевший сыр, несколько корнеплодов, похожих на редьку, и тарелку жидковатой похлебки с редкими волокнами мяса и крупой; а сам подхватил ведерцо для воды и, подобрав цепь, направился к двери.

— Погода замечательная, — сказал он и вышел.

А Мирра и так знала, что погода хорошая, ведь в ее камере было окно, если так можно назвать дыру в стене под потолком, в которую и кошка бы не протиснулась. В ней можно было увидеть кусочек неба, и даже угол какого-то здания, но для этого нужно было встать в определенное место и приподняться на носочках. Так долго не простоишь, и Мирра из-за этого частенько валилась с ног.

Благодаря этому окошку она знала, сколько дней прошло. Хотя уверенности в том, что она ни разу не сбилась, не было, так как отмечать дни было нечем — камни стен были слишком прочные для ее ногтей, а больше ничего и не было.

Не дожидаясь возвращения Адрия, Мирра принялась за еду. То, что нужно все съедать сразу, она поняла в первый же день, когда конвоир буквально выпнул выдолбленную из цельного куска дерева миску за дверь, и следом выволок Адрия. Есть она тогда только принялась, сидя на полу, за неимением чего бы то ни было, кроме охапки соломы, и на весь день тогда остался сухарь, который она до того держала в руке. С тех пор Мирра укладывалась с едой в те несколько минут, пока Адрий выносил отхожее ведро, и приносил в другом ведре чистую воду, которую Мирра пила, и которой вынуждена была умываться. Эти ведра стояли в разных углах. Эти два ведра, да клок соломы. И из одежды то, что было на ней. То есть ничего, кроме рубахи, которую дала Назирэ после купания, и металлического панциря.

Вернувшись с ведром воды, Адрий поставил его на место и подхватил другое ведро, отхожее.

— Кушай, Мирра. Вечером я постараюсь раздобыть тебе что-нибудь повкуснее.

Улыбнувшись, он вышел за дверь. А Мирра осталась наедине со своим скудным завтраком. Но не прошло и пары минут, как Адрий вернулся, и девушке пришлось поторопиться с угощением. Редьку так она и вовсе сложила в уголок, рядом с соломенной подстилкой.

— Ты не торопись уж так. Немного времени еще есть. В этом году голода не будет, так что не должны пожалеть. Урожай в этом году будет хороший. Даже лучше, чем когда-либо. На полях уже всходы поднимаются. Зверей в лесу полно, рыбы в реках. Водоплавающие птицы прилетели, будто бы весной с юга вернулись.

— Это же хорошо, — сказала Мирра.

— Да, наверное, — отозвался Адрий. — Все радуются, что посадили Сфирью под замок, и теперь настанут благополучные времена. Уже настали.

Он замолчал, и Мирра тоже ничего не говорила. Она торопливо доедала остывшую уже похлебку. Время кончалось, и охранник мог прийти с минуты на минуту. И уже даже были слышны его шаги. Мгновение и дверь распахнулась. Мгновение помедлив, тем временем разглядывая иx, он шагнул внутрь.

— Встали оба, — рявкнул он. — К стене встали!

Оба гремя цепями, они повиновались. Вжались в стену и затравленно уставились на озлобленного охранника. Тот переводил свирепый взгляд с одного узника, на другого. А потом из-за его спины вышел старик, седой и морщинистый, но с на удивление прямой спиной. Некоторое время он, как прежде это делал охранник, рассматривал мужчину и женщину, разве что в его глазах не было никаких эмоций, а потом он неуловимо кивнул чуть вбок и за спину и почти тотчас охранник схватил конец цепи и выволок Адрия из темницы. Мирра и этот странный и несомненно опасный старик остались наедине. Он подошел ближе неширокими но уверенными шагами, продолжая разглядывать пленницу. Приблизился еще. И еще. И вскоре разве что не обнюхивал ее. И все это в молчании.