Совдетство. Узник пятого волнореза

Я прошел мимо Аникиных медленно, выпрямив спину и чуть поводя плечами, как Жан Маре в «Фантомасе», но попутчица равнодушно скользнула по мне взглядом, словно не узнавая. Оно и понятно: что ей, без пяти минут студентке, какой-то там недоделанный восьмиклассник в прикиде из «Детского мира»! Подтянутый Михмат выглядел моложе своей дородной половины, впрочем, лицо у нее приятное, как говорится, со следами былой красоты. Но я никогда бы не женился на пожилой толстухе. Зачем? Это при царе Горохе богатые старухи приманивали красивых молодцов, позарившихся на роскошную жизнь. А теперь-то зачем? У нас буржуев нет, их ликвидировали в 17-м как класс, хотя по недосмотру еще попадаются отдельные неприлично состоятельные граждане. Сам слышал, когда относил в учительскую журнал, как историчка Марина Владимировна, по прозвищу Истеричка, пыхтела Ирине Анатольевне, нашей классной руководительнице: «Ир, ты видела Зенину?! Заявиться на родительское собрание в мехах, с шестью каратами на пальце, разве не хамство? И ладно бы народная артистка была, так нет же — товароведка на овощной базе! Куда идем? За что боролись?!»

Мимо прогремел последний, общий, вагон, из опущенных окон смотрели угрюмые бородатые цыгане, золотозубые цыганки и кудрявые чумазые цыганята, они строили оставшимся на перроне рожи, показывая рожки. Когда я вернулся к своим, дядя Юра ласково трепал за холку неизвестно откуда взявшегося Рекса, пожилого рыжего сеттера, облепленного клещами, точно серыми висячими бородавками.

— Здорово, Рваные Уши!

Пес очень любил Башашкина, он юлил, повизгивал, лупил хвостом, словно палкой, по нашему багажу, страстно радуясь приезду двуногого друга. Меня Рекс тоже узнал и по-свойски лизнул руку.

— Вот! — Я протянул Ларику сверток с пиками. — Одна моя, другая твоя.

— Отлэ! Потом посмотрим. Как мандарины? — спросил он. — Понравились?

— Сила! А где Лиска?

— Вашу комнату с Каринкой убирает. Отдыхающие только съехали. Шахтеры. Бутылок осталось — гора! На будущий год мне каску с фонарем привезут.

— Зачем?

— В пещеру полезем. Гиви обещал меня с собой взять.

— В какую пещеру?

— Потом расскажу.

Тем временем растерявшегося Добрюху обступили со всех сторон местные хозяйки, наперебой предлагая ему койку в частном секторе всего по рублю в день, а он в ответ только мотал головой:

— Гражданочки, по мне хоть трояк в сутки, но чтобы отдельная комната, вид на море и удобства не во дворе! Ясно?

— Ясно. Ишь ты! — Женщины недоумевали, столкнувшись со странными требованиями. — «Что за фон-барон выискался?»

— Чему ты радуешься, собакевич? — тоскливо спросил снабжененц Рекса, вертевшегося под ногами. — Жизнь безысходна! А я духовной жаждою томим…

Судя по смущению хозяек, такие условия никто из них привередливому гостю предложить не мог. В разговор влезла тетя Валя, славящаяся своим умением устраивать чужие дела. Например, если она разочаровывалась в добытой по случаю дефицитной обновке, то уже на следующий день находила покупателя у себя в Главторфе, да еще приносила домой тортик — благодарность за услугу. Лида же просто тихо плакала над разонравившейся блузкой, пока старшая сестра не говорила ей, сжалившись:

— Ладно уж, бестолковая, давай сюда — пристрою!

Батурина быстренько познакомила Нинон с бездомным Петром Агеевичем, и они стали прикидывать, где ему лучше остановиться.

— У золовки комната вчера освободилась, но к ней уже едут. Да и удобства у нее, как у всех, во дворе. Ларик, от Алана краля съехала?

— Нет еще, через две недели уматывает.

— Не говори так про отдыхающих! Мы с них живем. Не беспокойтесь, Петр Агеевич, что-нибудь подберем. Но с удобствами в доме вы зря себе придумали. В многоэтажках, конечно, есть, а в частном секторе едва ли. Я лично только у Мурмана видела.

— У Жбании тоже, — подсказал мой друг.

— Еще бы! У него отец — судья!

— Председатель суда! — поправил Ларик, надорвал газету, попробовал пальцем острие и зазубрины, поцокал языком: — Класс! Даже у Ихтиандра такой нет. Теперь уж лобан не сорвется!

— Послушай, Петр Агеевич, — твердо сказала Нинон. — Ты, вижу, мужик с деньгами, поэтому двигай-ка прямо в «Апсны» к директору, скажи, так мол и так… У него всегда свободные комнаты есть для хороших людей. Заплатишь мимо кассы — и порядок. Дорого, но зато как ты хочешь: с удобствами и море в окне! Трехразовое питание, биллиард…

— Так и сделаю, Нина…

— Егоровна.

— Нина Егоровна. Только вот освежусь… — Он мечтательно кивнул в сторону вокзального ресторана.

— Правильно, холодное «Имирули» помогает! «Соньку» только не потеряйте где-нибудь! — предостерег Башашкин.

— Юрий Михайлович, не знаю, как у вас, а у нас в потребкооперации пьют, но меру знают, как Засядько, — улыбнулся в предвкушении счастья Добрюха и двинулся к ресторану, держа в одной руке чемоданчик с иностранными наклейками, а в другой — магнитофон, сияющий на солнце хромированными панелями.

Мы посмотрели ему вслед с тем выражением, с каким, наверное, провожают бойца, идущего за линию фронта с опасным заданием и почти без надежды на возвращение к своим.