Советская дипломатия на четырехсторонних переговорах по Западному Берлину (26 марта 1970 г. — 3 сентября 1971 г.)

В четырехстороннем соглашении, как известно, говорится, что «связи между Западными секторами Берлина и Федеративной Республикой Германии будут поддерживаться и развиваться с учетом того, что эти сектора по-прежнему не являются составной частью Федеративной Республики Германии и не будут управляться ею и впредь»[888]. Некоторые авторы вырывают из контекста слова «по-прежнему» и «впредь» и соединяют их с формулировкой, гласящей, что положение, сложившееся в соответствующем районе, не будет односторонне изменяться. Затем следовало умозаключение, согласно которому не только ограничения в отношениях, но и связи между ФРГ и Западным Берлином, существовавшие ко времени заключения четырехстороннего соглашения, сохраняют силу и «по-прежнему», и «впредь»[889]. Тем самым объявлялись правомочными как уже осуществленные, так и возможные в будущем акции по вовлечению Западного Берлина в состав ФРГ.

В большинстве рассматриваемых работ говорилось, что четырехстороннее соглашение запрещало лишь «демонстративные формы» федерального присутствия и непосредственное управление городом федеральными властями. Хаккер, например, заявлял, что «не должны допускаться лишь такие ведомственные акты, которые выполняют соответствующие государственные органы в Берлине (Западном) и посредством которых могло бы осуществляться непосредственное государственное управление западными секторами Берлина»[890]. Тем самым предпринималась попытка в более изощренной форме оправдать курс на интеграцию города в западногерманское государство.

Тем не менее некоторые авторы, одобряя в принципе дальнейшее проникновение ФРГ в Западный Берлин, признавали, что четырехстороннее соглашение устанавливало конкретные границы развития отношений Федеративной Республики с этим городом. Рассуждения о «фактической принадлежности» Западного Берлина ФРГ не помешали Манке подчеркнуть предусмотренные соглашением ограничения в развитии отношений между ними[891]. Вывод о том, что в соглашении речь шла о «сокращенном федеральном присутствии», делал Шидермаир. Он считал, что из соглашения «для Федеративной Республики вытекают правовые обязательства, которые ограничивают не только ее присутствие, но и возможности действий в Западном Берлине»[892]. Тем не менее, проявляя непоследовательность, Шидермаир вкладывал в понятие «связи» смысл, не соответствовавший содержанию соглашения. Трудно решить, писал он, о каких связях говорится в соглашении. Ссылаясь на то, что при содействии западных держав между ФРГ и Западным Берлином сложились не только культурные, экономические и общеполитические, но и правовые связи, автор делал вывод, согласно которому эти связи «выражались и будут выражаться не в последнюю очередь в так называемом федеральном присутствии, следовательно, в присутствии судов, административных учреждений и политических органов Федеративной Республики в Западном Берлине»[893]. Подобный вывод, построенный на утверждении о нечеткой трактовке в соглашении вопроса о связях, шел, с советской точки зрения, вразрез с духом и буквой этого соглашения.

Исходным пунктом осуществления четырехстороннего соглашения было признание всеми заинтересованными сторонами того, что Западный Берлин не является составной частью ФРГ и не может управляться ею. Связи между ними могли поддерживаться и развиваться лишь при условии строгого и неукоснительного соблюдения этого стержневого пункта соглашения. Использовать же связи в целях демонстрации «принадлежности» города к ФРГ — это значило идти по пути нарушения соглашения и создания помех в деле его практической реализации.

Это признавали и некоторые западногерманские авторы Е. Гаспарик, например, констатировал, что положение, согласно которому Западный Берлин, как и прежде, не является составной частью ФРГ, «вообще представляет собой стержень соглашения четырех держав… и основную предпосылку всех остальных урегулирований, содержащихся в соглашении. Поэтому, несмотря на определения Основного закона и западноберлинской конституции, а также взгляда федерального Конституционного суда по правовым вопросам, Западный Берлин не может рассматриваться как в прошлом, так и в настоящем как земля Федеративной Республики»[894].

Заметим по этому поводу, что о четких границах развития связей между ФРГ и Западным Берлином говорило, в частности, положение четырехстороннего положения, согласно которому «федеральный президент, федеральное правительство, федеральное собрание, бундесрат и бундестаг, включая их комитеты и фракции, а также другие государственные учреждения Федеративной Республики Германии не будут осуществлять в Западных секторах Берлина конституционных или должностных актов…»[895].