Советская поэзия. Том 1

Однажды на крыльце особняка
Стоял мальчишка возле самой двери,
А дотянуться пальцем до звонка
Никак не мог — и явно был растерян.

Я подошел и говорю ему:

— Что, мальчик, плохо? Не хватает роста?…
Ну, так и быть, я за тебя нажму.
Один звонок иль два? Мне это просто.

— Нет, пять! —

Пять раз нажал я кнопку.
А мальчик мне:
— Ну, дяденька, айда!
Бежим! Хоть ты большой смельчак, а трепку
Такую нам хозяин даст, — беда!

Декабрь 1942 г.

Последняя песня Перевод И. Сельвинского

Какая вдали земля
Просторная, ненаглядная!
Только моя тюрьма
Темная и смрадная.

В небе птица летит,

Взмывает до облаков она!
А я лежу на полу:
Руки мои закованы.

Растет на воле цветок,

Он полон благоухания,
А я увядаю в тюрьме:
Мне не хватает дыхания.

Я знаю, как сладко жить,

О, сила жизни победная!
Но я умираю в тюрьме,
Эта песня моя —
последняя.

Август 1943 г.

Дороги Перевод П. Ганиева

Амине

Дороги! Дороги! От отчего дома
Довольно гостил я вдали.
Верните меня из страны незнакомой
Полям моей милой земли.

Забыть не могу я Замостье родное

И ширь наших желтых полей.
Мне кажется часто — зовут за собою
Глаза чернобровой моей.

Когда уходил я, дожди бушевали;

Подруга осталась одна.
Не капли дождя на ресницах дрожали, —
Слезу вытирала она.

С тревогой родные края покидая,

Пол-сердца оставил я там…
Но, вместе с любовью, и воля стальная
В дороге сопутствует нам.

Дороги, дороги! Людские мученья

На вас оставляли следы.
Скажите, кому принесли огорченье,
Кого довели до беды?

Дороги! Чье смелое сердце впервые

Над вами стремилось вперед?
Надежда крылатая в дали чужие
Кого, как меня, занесет?

Мы странствуем смело. Так юность велела

И гонят нас волны страстей.
В далеких краях проторили дороги
Не ноги, а чувства людей.

Я с детства, бывало, пускался в дорогу,

Бродягой считая себя.
Тот юный «бродяга» к родному порогу
Вернулся, отчизну любя.

Дороги, дороги, в сторонку родную

Ведите из дальних краев.
Я в думах тревожных, по милой тоскуя,
Лечу под отеческий кров.

Октябрь 1943 г.

Случается порой Перевод С. Маршака

Порой душа бывает так тверда,
Что поразить ее ничто не может.
Пусть ветер смерти холоднее льда,
Он лепестков души не потревожит.

Улыбкой гордою опять сияет взгляд.

И, суету мирскую забывая,
Я вновь хочу, не ведая преград,
Писать, писать, писать, не уставая.

Пускай мои минуты сочтены,

Пусть ждет меня палач и вырыта могила,
Я ко всему готов. Но мне еще нужны
Бумага белая и черные чернила!

Ноябрь 1943 г.

Палачу Перевод С. Липкина