Советская поэзия. Том 1

О мать, чья жизнь всегда была темна,
От мира светлого отстранена,
Свои глаза хотя б на миг открой,
Узнай, что сын тебе расскажет твой.

Тебя за годом год, за веком век

Обманывал раввин и мучил бек.
В цепях, в оковах дни твои текли,
А жизнь, а свет сверкали там — вдали.

Твой муж бродил вокруг тебя, как волк,

Он бил тебя, твой слабый стон не молк.
Как сталь, должно быть, ты была крепка,
Коль молотом была его рука.

Но, брошенную волей мужа в ад,

Тебя в плену еще держал адат,
В субботу даже щепочки гнилой
Не смела ты переломить ногой.

Ты свечи жгла, дурманя бедный мозг,

Молилась ты на стеарин и воск.
Не верь словам раввинов, бекских слуг,
Взгляни — ведь электричество вокруг!

Пойми, что цепь ты можешь разомкнуть,

Октябрь нам радостью наполнил грудь,
И жизни радостной открыт простор
Для женщины, родившейся средь гор.

Мать, подыми ресницы скорбных глаз,

Социализм — он как весна для нас.
Вот дочь твоя с улыбкой на губах,
С тетрадкою и книжкою в руках.

А вот и ты сама идешь вперед.

Тебе родным советский стал завод,
И счастьем полон я, безмерно рад,
Что ты идешь с ударниками в ряд.

1934

ОЛЬГА БЕРГГОЛЬЦ (1910–1975)

^{304}

Предчувствие

Нет, я не знаю, как придется
тебя на битву провожать,
как вдруг дыханье оборвется,
как за конем твоим бежать…
И где придется нам проститься,
где мы расстанемся с тобой:
на перепутье в поле чистом
иль у заставы городской?
Сигнал ли огненный взовьется,
иль просто скажет командир:
— Пора, пускай жена вернется,
Пора, простись и уходи… —
Но в ту минуту сердце станет
простым и чистым, как стекло.
И в очи Родина заглянет
спокойно, строго и светло.
И в ней, готовой к муке боя,
как никогда, почуем вновь
нас окрылявшую обоих
единую свою любовь.
И снова станет сердце чистым,
разлука страшная легка…
И разгласит труба горниста
победу твоего полка.

1936

«Не утаю от Тебя печали…»

Не утаю от Тебя печали,
так же как радости не утаю.
Сердце свое раскрываю вначале,
как достоверную повесть Твою.

Не в монументах и не в обелисках,

не в застекленно-бетонных дворцах —
Ты возникаешь невидимо, близко
в древних и жадных наших сердцах.

Ты возникаешь естественней вздоха,

крови моей клокотанье и тишь,
и я Тобой становлюсь, Эпоха,
и Ты через сердце мое говоришь.

И я не таю от Тебя печали

и самого тайного не таю:
сердце свое раскрываю вначале,
как исповедую повесть Твою…

1937

Родине

1

Все, что пошлешь: нежданную беду,
свирепый искус, пламенное счастье, —
все вынесу и через все пройду.
Но не лишай доверья и участья.

Как будто вновь забьют тогда окно

щитом железным, сумрачным
и ржавым…
Вдруг в этом отчуждении неправом
наступит смерть — вдруг станет
все равно.