Советская республика и капиталистический мир. Часть II. Гражданская война

У нас нет военной партии, – у нас есть ясная и отчетливая, кровью десятков тысяч пролетариев пропитанная программа коммунистической партии. Эта программа, являющаяся в то же время программой нашей власти, нас обязывает, и то, к чему она нас обязывает, мы выполняем, тому мы служим словом и делом, кровью и жизнью, в подполье, на баррикадах и у власти. С первого же дня, как историей была разбита вдребезги крышка германского империализма над окраинными государствами, наша дипломатия начала предпринимать шаги, чтобы установить с ними, и не в последнюю очередь с Польшей, мирные отношения. Первое после оккупации польское правительство Морачевского – мелкобуржуазного шовиниста – занималось злобной и дикой травлей против Советской России. В ответ на прямые предложения установления демаркационной линии, перемирия и мира, агенты правительства Морачевского, как вы помните все, убили 2 января 1919 года членов нашей делегации, миссии Красного Креста, наиболее мирной из организаций, которую эти «христианские», эти «католические» правительства считают стоящей под знаменем креста. Они убили всех членов делегации и во главе их тов. Веселовского, одного из основателей партии польского пролетариата, заслуженного, преданного, самоотверженного и глубоко-гуманного революционера и человека. Это был первый ответ шовинистического мелкобуржуазного правительства Морачевского на мирные усилия нашей дипломатии. Что же, прекращает она свои усилия? Нисколько! С терпением и систематичностью, которые поистине заслуживают высокого признания, она изо дня в день не упускает ни одного случая, чтобы подчеркнуть, что мир возможен и необходим.

Правительство Морачевского пало. Его сменило открыто-буржуазное правительство Падеревского. В первый период Падеревский как бы склонен был занять другую позицию по отношению к Советской России. Был прислан в Москву полуофициальный представитель Александр Венцковский. Комиссариат иностранных дел немедленно завязал с ним переговоры по всем основным вопросам наших отношений с Польшей. Венцковский уехал в Варшаву. Ответа не было. Опять поднялась волна буржуазного недоверия и буржуазной ненависти к Советской России, волна надежд на планы тогда еще стоявшего у власти Клемансо и угрожавшего нам с пеной у рта лорда Черчилля. 18 апреля 1919 года Народный Комиссар по иностранным делам снова поднял вопрос о русско-польских отношениях. Около этого времени польские войска, нарушив все так называемые «правила» войны, переодевшись красноармейцами, пробрались в Вильно и захватили этот литовский город. Разумеется, польские шовинисты считали тогда себя могущественными, нас – бессильными. Положение наше на других фронтах было тяжелое. Поэтому, захватив Вильно – столицу Литвы, – правящие польские белогвардейцы сочли своевременным заявить, что с Советской властью, нарушающей все международные обычаи, они разговаривать не будут, – они, эти люди, которые убили нашу краснокрестную делегацию, которые переодевали своих легионеров, чтобы воровским образом захватить Вильно.

22 декабря 1919 года Народный Комиссар по иностранным делам сделал польскому правительству открытое формальное предложение по радио – приступить к мирным переговорам.[138] Тов. Чичерин воспользовался для этого заявлениями польского товарища министра иностранных дел Скаржинского, который нагло и лживо утверждал в сейме, будто бы советское правительство никогда не делало мирных предложений Польше. 22 декабря тов. Чичерин обратился к Польше с формальной нотой по радио, и весь мир ее читал. Ответа, однако, не было.