Советская Россия (СССР) и Польша. Русские антисоветские формирования в Польше (1919–1925 гг.)

Единственной организацией, которая по-прежнему опекала оставшихся в лагерях русских беженцев, был Попечительный комитет под руководством Бутенко. Оставшимся в лагерях Стржалково, Щепёрно и Калиш «больным и слабым» людям комитет «оказывал питательную помощь». С середины 1923 г. комитет стал выдавать субсидию в 300 франков в месяц на содержание «детского приюта-ясли». В нем содержалось 55 детей тех родителей, которые были заняты работами в «рабочем городке». Комитет оплачивал медицинскую помощь в лагерях и в 3 крупнейших артелях (содержание персонала, снабжение медикаментами, помещение больных в лечебницы). В лагере Стржалково врач-окулист осмотрел «больных и слабых глазами», и для 60 из них были изготовлены очки за счет бывшего РОКК (эмигрантского)[1039].

К концу 1923 г. в лагере Стржалково оставалось всего около 90 человек (включая женщин и детей), в лагере Калиш – около 40 человек[1040]. В подавляющем большинстве это были нетрудоспособные люди и инвалиды. Комитет возбудил ходатайство о принятии инвалидов из Калиша в «Украинскую станицу», созданную там из состава бывшего украинского лагеря. Жители «станицы» получали пособие от польского правительства.

По данным чрезвычайной комиссии польского сейма, к концу 1923 г. в 3 польских лагерях (Стржалково, Щепёрно и Калиш) находилось всего 5476 человек[1041]. Польский исследователь З. Карпус объясняет причины закрытия лагерей желанием «польских властей пойти по пути постепенного уменьшения числа интернированных». Основным поводом к такому решению, по его мнению, стало то, что содержание одного интернированного в середине 1923 г. обходилось польской казне в 526 500 польских марок в год[1042].

Остальной контингент интернированных добровольцев находился на работах вне лагерей. К началу 1924 г. в Попечительном комитете было зарегистрировано свыше 30 крупных артелей из числа интернированных (общей численностью около 3000 человек)[1043]. В районах наибольшего скопления артелей (в Беловеже и Августове) Попечительный комитет имел своих представителей. В крупных артелях с его помощью и при его финансовой поддержке были организованы читальни, в небольшие артели комитет отправлял книги и газеты.

Попечительный комитет «непосредственно и через представителей» прилагал все усилия к тому, чтобы обеспечить членов артелей документами на жительство (картами азиля). Комитет также выдавал ссуду на переезд к месту работы; в «случаях безработицы и болезни» и пособия нуждающимся лицам. При содействии сотрудников бывшего РОКК (эмигрантского) комитет организовал фельдшерские пункты и обеспечивал медицинскую помощь рабочим в артелях[1044].

Положение интернированных беженцев в польских лагерях и в артелях привлекало внимание представителей американской и английской миссий (обществ) Красного Креста, других благотворительных и общественных организаций. «Сотни их совершенно отрезаны от света, – сообщалось в брошюре американской миссии методистов, – живут в пустых деревянных бараках, лишенные всяких удобств, как дикие звери». Об обитателях лагеря в Щепёрно в этом издании сообщалось: «Жители этих бараков по большей части образованные, знающие несколько языков, т. к. в свое время у себя в родном доме они получили хорошее образование». Единственным занятием подавляющего большинства сидевших в лагерях были в этот период времени «вышивочные работы», которые заказывали сотрудники американских и английских организаций. Одним из лучших вышивальщиков был некий «царский генерал», получивший психическое расстройство от всего пережитого в Польше. «Каждая его работа носит специальное название; последнюю свою работу, – сообщалось в брошюре, – он назвал “Руина большевизма”»[1045].

Единственной мерой по рассредоточению беженцев (из числа интернированных) из Польши стала их отправка на работы во Францию. Предложение о таком решении вопроса исходило также от Попечительного комитета. Как выше было отмечено, уже в июле 1922 г. комитет возбудил ходатайство перед польским правительством о «перевозке интернированных в Тухоле русских на работы в Северную Францию»[1046], где требовались рабочие руки для восстановления разрушенного войной хозяйства. Организационная работа в этом направлении членами комитета и лично Бутенко была проделана большая, поскольку на выезд людей (часто – с семьями) требовалось согласие французского и польского правительств.

В апреле 1924 г. П.Э. Бутенко получил от представителя Лиги Наций Л. Н. Шарпантье предложение на работы от 2 французских фирм: сталелитейных заводов в Кнютанже и Лотарингии, а также в Нормандии[1047]. В апреле и мае несколько групп казаков из Польши переехало во Францию – на сталелитейный завод в г. Кан на срок в полгода. Однако, спустя несколько дней, некоторые казаки обратились к председателю Донского правительства с просьбой перевезти группу на другую работу, поскольку на заводе в Кане «труд тяжелый и заработок малый»[1048].