Советская Россия (СССР) и Польша. Русские антисоветские формирования в Польше (1919–1925 гг.)

Все репатрианты из числа интернированных солдат бывшей НДА («красные балаховцы») получили от делегатов РУД по 500 польских марок, гражданские интернированные – по 1000 марок, в связи с тем, что отправка последних задерживалась на неопределенное время. «Совдепщики даже хотели выдать последним по 3000 марок каждому, – доносил информатор, – но представители польской репатриационной комиссии категорически запротестовали против этого намерения». По 500 марок получили также все записавшиеся выехать в Россию из других лагерей[857].

Во время визита в Стржалково делегация РУД выяснила, что «польская администрация содействовала петлюровцам, назначенным смотрителями за остальным контингентом в лагере, в терроре интернированных, запугивая желавших вернуться в Россию». Был выявлен факт сокрытия польской администрацией заявлений 400 интернированных «красных балаховцев» о возвращении в Россию[858]. В тот же день обе делегации смешанной комиссии по репатриации подписали соглашение об индивидуальном опросе интернированных по поводу репатриации. Однако польская сторона запретила русским солдатам при опросе использовать родной язык и допустила к этой процедуре их командиров с тем, чтобы те могли повлиять на принимаемое решение. Только после подписания соглашения польская администрация лагерей согласилась вывесить в лагерях объявления об амнистии, о которой интернированные узнавали окольными путями. Из объявления, сообщали члены РУД в НКИД, следовало, что антисоветские формирования «будут сохранены и русским солдатам будет чем заняться в Польше»[859].

В лагерях расширялся процесс самовольного перехода интернированных в категорию военнопленных, о чем свидетельствует то, что на начало марта 1922 г. уполномоченный Центрэвака в Польше Аболтин насчитал в польских лагерях 40 тысяч советских граждан (интернированных антисоветских формирований, включая украинские отряды, и военнопленных красноармейцев). По данным Аболтина, в этот период времени в лагере Калиш находилось 4350 человек, в Щепёрно – 1500 человек, в Стржалково – до 5 тысяч человек, в Тухоле – около 4 тысяч человек. Второстепенные лагеря (Остров-Ломжинский, Здунская Воля, Пикулицы и Торунь) к этому моменту были ликвидированы.

По данным Центрэвака, рабочие отряды различной численности находились в Торуне, Радоме, Брест-Литовске, в Августовских лесах, Беловежской Пуще, Ченстохове, Острове-Ломжинском, Комарове и нескольких городах Познанского и Поморского военных округов. Много интернированных под видом рабочих артелей находилось и возле восточной границы Польши. Общая численность интернированных и военнопленных в рабочих отрядах составила, по его данным, 20 тысяч человек[860].

Работа РУД проходила в условиях постоянного недофинансирования, недостатка продовольствия и обмундирования. В начале марта 1922 г. РУД за подписью Аболтина направила в НКИД и Центрэвак сообщение о готовности отправить эшелоны с амнистированными через 1–2 недели. Он настоятельно просил НКИД перевести авансом хотя бы 20 миллионов польских марок[861]. Лишь 15 марта 1922 г. Совет труда и обороны (СТО) принял решение выделить на цели реэвакуации «бывших солдат белогвардейских армий» 50 тысяч золотых рублей[862].

Ввиду отсутствия средств эвакуацию других контингентов из Польши и через Польшу (военнопленных Первой мировой войны) РУД пришлось приостановить[863]. Тогда же выяснилось, что ясности о дальнейшем ходе реэвакуации у советских профильных структур нет. Ни начальник обменного пункта в Негорелом, ни военно-контрольный пункт, ни администрация железной дороги не имели инструкций из центра о предстоящей работе. Накануне приема эшелонов не было ясности о местоположении пункта передачи репатриантов[864].

По итоговым данным Центрэвака, «массовая эшелонная отправка военнопленных» закончилась в конце 1921 г., в связи с этим в марте 1922 г. Аболтин поставил перед Центрэваком и НКИД вопрос о завершении работы РУД и ее «раскассировании» в связи с отсутствием средств. 30 марта РУД объявила об окончании работы. Дальнейшую работу по репатриации было решено передать в советское полномочное представительство в Варшаве[865].

§ 2. «Вопрос о положении русских интернированных на территории Польской республики есть… большой важности вопрос политический» [866]

Другой формой решения проблемы наличия в Польше значительного числа беженцев, интернированных в лагерях, и сопутствующих этому сложностей были официальные ноты советских структур. Начиная с апреля 1921 г. НКИД и полномочное представительство в Варшаве направляли в МИД Польши ноты протеста против содействия польского правительства вооруженным вылазкам банд Петлюры, Тютюника, командиров отрядов НСЗРиС через западную границу Советской России и Украины. В их составе был высокий процент участников бывших антисоветских формирований.