Советские олимпийцы

Спорт? Что ж, спортивные занятия командование поощряет. Рядом с расписанием лекций висит расписание тренировок. Работают разные секции. Баскетбол, легкая и тяжелая атлетика, плавание. Валерий приходил в зал, брал баскетбольный мяч, разминался, бросал по кольцу. Качал мышцы на гимнастических снарядах. Вместе с Игорем Демухом вставали еще до подъема, выходили на улицу Герцена, по-утреннему еще безлюдную, бегали. Игорь уговаривал всерьез заняться легкой атлетикой. Сам он был неплохим «средневиком». Бегал на полторы и три тысячи метров. Но у Валерия, уверял он, лучше пойдет барьерный бег. Валерий послушался. Пошел к завхозу, выпросил шиповки. Приходил на стадион рядом с училищем. Учился перепрыгивать (говорили: переходить) барьеры.

По воскресеньям друзья брали увольнительные, шли в город. У них появились знакомые девушки. Одной из них Валерий даже посвящал стихи. Ведь среди прочих своих достоинств он числил и дар стихотворца. Конечно, в шутку. Но пыхтел над строфами всерьез. Выходило не совсем складно, хотя размер соблюдался и рифма какая-никакая была. Тут крылся какой-то секрет, и очень хотелось его разгадать. Отчего это у него количество ударных и безударных слогов какое нужно, а музыки нет? Он полюбил поэзию. Брал в библиотеке книги. Наизусть выучил «Мцыри», поэмы и стихи Пушкина, Блока, много стихов Петефи и Маяковского.

Друзья продолжали знакомиться с Ленинградом. По-прежнему в воскресные утра, получив увольнительные, они выходили из училища, шли по улице Герцена к Исаакиевской площади, оттуда к Неве. Ждали, когда ударит пушка в Петропавловской крепости. Садились на скамейку. Подолгу любовались панорамой правого берега. Ростральные колонны… Академия наук… Университет… Попенченко позже рассказывал, выступая перед любителями спорта, что Ленинград произвел на него ошеломляющее впечатление. Долго не верилось, что он здесь живет и учится и много-много раз еще будет гулять по его улицам.

6

И еще Валерий признавался в том, что не оставляло его в это время искушение оставить бокс. И потом оно время от времени возвращалось.

Одарен он был разносторонне, знал, что если лениться не будет, то добьется успехов в науке, которая привлекала его куда больше, чем бокс. Живо интересовали его политические новости и книжные новинки, он до хрипоты спорил о них с сокурсниками. Не опасался ли Валерий, что спорт, поглощая слишком много времени и энергии, ограничит его, не оставит времени для углубленного чтения и обыкновенного, нормального отдыха, которым, не задумываясь, пользовались все курсанты, когда появлялась возможность. Занятия продолжались (вместе с самоподготовкой) восемь-девять часов в день. Отдых бывал ой как нужен! Что же ему должно быть тяжелее всех?

В училище работала секция бокса. Валерий раз-другой заглянул в зал во время тренировок, даже перчатки натягивал, но с тренером у него как-то не заладилось. В представлении Валерия тренер должен был быть не холодным советчиком, а почти родным человеком. Позднее, осенью 1955 года, в Ленинграде разыгрывалось первенство ЦС общества «Динамо». Тренер предложил Валерию выступить. Отказаться было неудобно. Его включили в состав команды училища. И Валерий потерпел первое в своей жизни поражение. И довольно жестокое. Его побил москвич Соснин. Немудрено было Попенченко проиграть: он был совсем не в форме. Как недолго пришлось ждать первого испытания поражением! И трудно сказать, что Валерий его выдержал безукоризненно. Дав себе слово не выступать не подготовившись, он перестал и выступать и… готовиться!

…Григорий Филиппович Кусикьянц до тонкости знал гимнастику, легкую атлетику, бокс. Между прочим, первый вопрос, с которым он обратился к Попенченко, когда высмотрел его на стадионе, был такой: «Может, показать тебе, как брать барьер?» Только что закончился забег на 400 метров, во время которого наш незадачливый, но очень старательный барьерист оцарапал шипом руку, когда перемахивал через препятствие. И, заметив растерянность на лице парня, Кусикьянц добавил: «Вот я и думаю… Не твое это дело. Ты для другого рожден!» Валерий неожиданно для себя послушно отправился за незнакомым человеком, они под трибунами подошли к помосту, над которым были натянуты канаты. Так состоялось возвращение Попенченко к боксу.

У Григория Филипповича были прекрасные ученики, но для спортивной судьбы Валерия важнее было не то, что он умел неотесанных новичков превращать в первоклассных мастеров, а то, что Кусикьянц, как редко кто другой, умел работать с «чужими» боксерами.