Советские силовики

Высшими командирами Красной армии должен был распоряжаться сектор военных кадров организационно-распределительного отдела ЦК партии. Но фактически даже всемогущий партаппарат был отстранен от армейских дел. Вооруженные силы оказались под полным контролем органов госбезопасности. Ни одно крупное назначение не могло состояться без санкции НКВД.

2 сентября 1937 года Ворошилов писал Сталину:

«Вчера т. Ежов принял тов. Грибова. После этого я говорил с т. Ежовым по телефону, и он заявил мне, что против Грибова у него нет никаких материалов и дел. Считаю возможным назначить т. Грибова командующим войсками Северо-Кавказского военного округа. Прошу утвердить».

Осознание своего особого положения повлияло на весь чекистский аппарат.

Ежов, принимая орден Ленина, говорил:

— Если человек работает в органах НКВД, значит, это наиболее преданный большевик, беспредельно предан своей родине, своему правительству, своей партии, вождю партии товарищу Сталину.

Кадровая работа всех партийных комитетов от райкома и выше шла в тесном сотрудничестве с чекистами. Была установлена практика получения партийными органами у чекистов справок на всех ответственных работников. Без санкции НКВД на высокие должности не назначали.

В декабре 1937 года на выборах в Верховный Совет СССР депутатами избрали начальников областных управлений внутренних дел, в республиканские верховные советы избирали их заместителей. Наркомы национальных республик и начальники областных и краевых управлений НКВД при Ежове превратились в главных людей в стране.

Нарком внутренних дел Казахстана комиссар госбезопасности 1-го ранга Станислав Францевич Редене, свояк Сталина, рассказывал, как после обильной выпивки на даче Ежов разоткровенничался с подчиненными:

— Чего вам бояться? Ведь вся власть в наших руках. Кого хотим — казним, кого хотим — милуем. Вот вы — начальники управлений, а сидите и побаиваетесь какого-нибудь никчемного секретаря обкома. Надо уметь работать. Вы ведь понимаете, что мы — это всё. Нужно, чтобы все, начиная от секретаря обкома, под тобой ходили. Ты должен быть самым авторитетным человеком в области…

Если Николай Иванович действительно вел такие разговоры, то о них наверняка сразу же доносили Сталину, которого это могло убедить только в том, что нарком внутренних дел — очень неумный человек, раз говорит такие вещи. Никто, даже Лубянка, не может быть выше партии…

20 декабря 1937 года по случаю двадцатилетия ВЧК — ОГПУ — НКВД в Большом театре провели собрание актива партийных, советских и общественных организаций Москвы, которое превратилось в чествование Ежова. В президиуме собралось всё политбюро — кроме Сталина.

Доклад произнес член политбюро Анастас Микоян:

— НКВД — это не просто ведомство! Это организация, наиболее близкая всей нашей партии, нашему народу. Наркомвнудельцы во главе со сталинским наркомом Николаем Ивановичем Ежовым стоят на передовой линии огня, занимают передовые позиции в борьбе со всеми врагами нашей родины… Учитесь у товарища Ежова сталинскому стилю работы, как он учится у товарища Сталина! Сегодня НКВД и в первую очередь товарищ Ежов являются любимцами советского народа…

Микоян рассказал о том, как в различных уголках Советского Союза рабочие, колхозники, инженеры, взрослые и пионеры помогают чекистам распознавать врагов народа — подлых троцкистско-бухаринских фашистских шпионов, потому что у нас каждый трудящийся — наркомвнуделец!..

После Микояна выступали рабочий автозавода имени Сталина Максимов, мастер завода имени Менжинского Гожаев, работница Трехгорной мануфактуры Кондрашева. От имени чекистов выступил первый заместитель наркома Михаил Фриновский, который в Гражданскую служил помощником начальника Особого отдела Первой конной армии.

После перерыва начался концерт, на котором уже появился сам Сталин. В чествовании наркома Ежова он участвовать не захотел — много чести.

Николай Иванович отправил Сталину рукопись своего труда «От фракционности к открытой контрреволюции» с короткой запиской: «Очень прошу просмотреть посылаемую работу. Это первая глава из книги о “зиновьевщине”, о которой я с Вами говорил. Прошу указаний». Сталину писательские амбиции Ежова не понравились. Он не для того назначал Ежова наркомом, чтобы тот писал книги. Книги и без него есть кому писать.

Очевидно, Сталин был разочарован: и Ежов уже больше думает о своем положении, своем престиже, словом, о своих делишках, вместо того чтобы полностью отдаться делу. Этот вывод не мог не привести к роковым для Николая Ивановича последствиям. Неумный Ежов стал его раздражать. Сталину нужен был новый человек. Столь же безжалостный, но более толковый.

В НКВД опять начались аресты: на этот раз брали людей, которых возвысил Ежов, его заместителей, начальников оперативных отделов. В аппарат наркомата для укрепления кадрового состава перевели группу инструкторов из отдела руководящих партийных органов ЦК. Сталин не хотел неожиданностей при смене власти в чекистском аппарате.