Советский Азербайджан. От оттепели к заморозкам (1959-1969)

В эпизоде, описанном в мемуарах 40-летней давности, наглядно проявилось представление этого политического деятеля о мугаме – восточной классике, являющейся основой азербайджанской народной и классической музыки. Следует учесть, что во время работы Семичастного в Баку сочиненные азербайджанскими композиторами симфонические мугамы уже исполнялись на мировых сценах. После посещения концерта мугамной музыки Семичастный так выразил свои впечатления в беседе с секретарем ЦК КП Азербайджана Назимом Гаджиевым: «Имей в виду, я не против концертов мугамной музыки, а против того, чтобы вы превращали оперный театр в хлев, и если уж вы так стараетесь что-то сделать для народа, то обеспечьте культуру проведения таких концертов. А то после вчерашнего вечера два дня оперный театр проветривать надо. Нельзя путать оперный театр с пастбищем»[1505].

На самом деле «интерес» Семичастного к вечерам мугама, организованным в оперном театре, был вызван письмами и жалобами представителей неазербайджанского населения, адресованными как ему, так и в московские инстанции. В этих письмах руководитель театра оперы и балета Ниязи Тагизаде характеризовался как националист, обвинялся в преследованиях, как там написано, «иноверцев». Эти жалобы стали приходить еще в конце 1950-х гг. 20 декабря 1957 г. сотрудники театра неазербайджанцы направили Н. С. Хрущеву письмо, в котором описывали притеснения, чинимые им Ниязи. В этом послании, носившем анонимный характер, Ниязи изображался нетактичным и необъективным человеком, грубо относившийся к подчиненным и применявшим «багировские методы». ЦК КП Азербайджана предупреждал Ниязи об обвинениях, содержавшихся в этих письмах, советовал ему соблюдать осторожность[1506].

В июле 1958 г., в период подготовки к Декаде азербайджанской литературы и искусства в Москве, Ниязи был приглашен на должность главного дирижера Театра оперы и балета им. М. Ф. Ахундова для подготовки его коллектива к этому мероприятию. Ввиду того, что он возглавлял Государственный симфонический оркестр им. Узеира Гаджибекова, в ноябре 1959 г. по окончании декады его освободили от обязанностей главного дирижера театра. Перед днями культуры Азербайджана в Москве 1959 г. признанный мастер балета, народный артист Азербайджанской ССР К. Н. Баташов писал 4 мая в ЦК КП республики, что Ниязи отстранил его от исполнения роли Мензера в декадном спектакле «Семь красавиц», заявив при этом, что декада является азербайджанской, а Баташов не азербайджанец [1507].

Для разрешения этого спора в отдел пропаганды и агитации ЦК пригласили директора театра и секретаря парткома, Фикрета Амирова и Балу Касимова. Вопрос урегулировали. Однако тот факт, что в 1959 г. по итогам декады Ниязи вместе с великим композитором Кара Караевым было присвоено почетное звание народного артиста СССР, возмутил неазербайджанцев, работавших в Театре оперы и балета. 10 июня 1959 г. они послали в ЦК КП Азербайджана анонимное письмо, в котором писали: «Ниязи ярый националист, деспот, спектакли, которыми он дирижировал на декаде, сделал другой. Он как бандит отобрал эти спектакли у дирижеров Бадалбейли, Гасанова и Абдуллаева, придется нам всем разбегаться и уезжать из Баку. Что можно ожидать в таком случае от покровителей в лице руководящих работников вверенного Вам аппарата ЦК Азербайджана? Остается бежать из республики и просить политического убежища у руководства ЦК КПСС»[1508].

В анонимном письме В. Ю. Ахундову от 9 сентбря 1959 г. из Театра оперы и балета народный артист СССР Ниязи обвинялся в национализме, антисоветизме и антипартийной деятельности. В письме говорилось: «ЦК КП Азербайджана остался в стороне, не принял никаких мер по привлечению лжекоммуниста Ниязи к ответственности, в результате в театре на почве межусобной войны полный провал работы; Ниязи продолжает чувствовать себя коварным Шахин-шахом; он является первейшим националистом, шовинистом в республике, вторым расистом-садистом после Гитлера. Поэтому 7 лет тому назад Ниязи был изгнан из театра» [1509].