Советский детектив. Том 7. Один год

— Он действительно находился при мне неотлучно, мы отметили и легли спать. Скромно отметили. Присутствовали журналист Ханин, товарищ Окошкин, врач Антропов и я. Еще Патрикеевна…

В трубке щелкнуло, Окошкин спросил:

— Ну, что она? Не поверила?

— Знаешь, Василий! — слегка даже заикнувшись, сказал Лапшин. — Знаешь!

— Знаю, Иван Михайлович, — устало опускаясь в кресло, ответил Окошкин. — Все знаю. Конечно, некрасиво. Но ревнивая, просто жутко. Можно папиросочку у вас взять?

Покурив, он подвинул к себе торт и спросил:

— Разрешите, я еще скушаю? Крем здорово вкусный, просто великолепный. Если бы еще личная жизнь сложилась окончательно. Вы войдите в мое положение, разберитесь по-товарищески…

Но, заметив недобрый блеск в зрачках Лапшина, сделал вид, что заинтересовался газетой, и даже воскликнул:

— Смотрите-ка, Костя наш чего делает?

— Какой он тебе Костя?

— А что особенного? Наши ребята его так между собой всегда называют — Коккинаки, Костя! Молодой же парень!

Иван Михайлович не нашелся что ответить и только вздохнул, а Василий прочитал вслух сообщение о перелете самолета «Москва» в США и стал объяснять Лапшину сложности в сооружении тяжелых самолетов.

— Много ты, Васюра, знаешь, но неточно, — сказал Лапшин. — Здорово приблизительно.

Попозже пришел артист с большой челюстью — Захаров, — и, здороваясь с ним, Лапшин глядел на дверь, ему казалось, что сейчас войдет Балашова.

— Я, батюшка, нынче один, — словно поняв его взгляд, сказал Захаров, — фертов своих к вам не повел. Не умеют себя вести, пусть и сидят дома…

И он начал длинно говорить про неизвестных Лапшину французских братьев Гонкуров, которые, перед тем как описать смерть, долго ходили по больницам и наблюдали умирающих. Он говорил, а Лапшин слушал и не понимал, всерьез рассказывал Захаров или шутил.

— Так уж я вам надоедать не буду, — сказал артист, — пойду попасусь среди ваших работников, понаблюдаю тихонько, если позволите. А завтра-послезавтра Катюшу прихвачу, очень она к вам просится…

Лапшин проводил Захарова к Побужинскому, с радостью повторил про себя слова насчет Катюши и приказал привести к себе Мирона Дроздова. После Мирона он допрашивал Мамалыгу, потом еще двух дружков, взятых нынешней ночью. К обеду он вычертил схемку — все сошлось на Балаге, не раз судившемся по самым разным делам. Но Балагу трогать было решительно нельзя, тогда бы потерялась последняя ниточка, ведущая к Корнюхе. Отхлебывая простывший чай, он вызвал Бочкова и спросил ровным голосом, стараясь не выдать своего волнения:

— Николай Федорович, ты, по-моему, этой подробностью тоже занимался, — сидел Жмакин вместе с Корнюхой?

— Абсолютно точно, сидел.

— Корнюхе известно, что Жмакин сорвался?

— Поскольку Балага Жмакина видел и тот даже его кормил обедом, надо думать, известно. Если, разумеется, Балага с Корнюхой и сейчас связан.

— То-то, что связан… Каким путем, неизвестно, а только связан.

Несколько минут они оба молчали сосредоточенно и хмуро.

— А пойдет Алешка на это? — догадываясь о мыслях Лапшина, спросил Николай Федорович. — Не испугается кодлы?

— Не кодла, а воровской сход! — нравоучительно заметил Лапшин.

— И не сорвался, а совершил побег! — поддел Бочков начальника.

Оба улыбнулись. Лапшин сильно, всем телом потянулся, потом заговорил:

— Корнюха убил Толю. Как умирал Грибков, Алешка видел. Это произвело на него сильнейшее впечатление. Все остальное зависит от нас, Николай Федорович. Если мы с тобой вернем Жмакину правду, то есть веру в справедливость, он — наш, советский парень. Конечно, с вывертами, но ведь за Митрохина грошами не расплатишься. И Хмелянский, и Сдобников, и другие ребята нам немало крови испортили, однако ж сейчас люди. Балагу мы «пасем», хоть и плохо. Если он выведет Жмакина, разумеется по желанию самого Корнюхи, — бандит этот у нас. И дело, как говорится, можно будет полагать законченным. Ты еще учти, что Алешка — парень смелый, очень смелый. Ведь вот про волков-то он своей Клавдии не врал, это не выдумаешь. И когда он сердцем почувствует, что Корнюха похлеще, чем те волки, — полный порядок. Наше дело будет только техническое. Согласен?

— Согласен, — ответил Бочков.

Чай на двоих